Турист

Погожева Ольга Олеговна

— Какого черта, Олег? — нервно спросила Амели, щурясь, чтобы разглядеть меня в сумерках служебного коридора. — Ты напугал меня до смерти.

Я молча обошел её, и Амели проводила меня странным взглядом. Когда я оказался внутри, на свету, она наконец смогла разглядеть меня, и последовал ещё один глухой вскрик, и вслед за ним — целый монолог самых грязных ругательств, каких я не слышал даже от перебравших негров-посетителей. Я не слушал, включив воду и подставив под неё свои покрытые коричневой коркой руки.

— Они всё-таки сделали это с тобой, — наконец

разобрал я.

Она смотрела на меня ещё несколько секунд, затем вышла из туалета, хлопнув дверью. Я поднял глаза на зеркало, рассматривая лиловые опухоли на лице, там, куда бил «шеф». На щеках и лбу было несколько порезов от падения на битое стекло и ржавое железо, один всё ещё сочился кровью. Футболка и куртка были измараны в крови, грязи и мусоре, резинка, сдерживающая хвост, порвалась, и волосы были растрепаны, особенно в области затылка. Я набрал воды в ладони и несколько раз умылся, расплескивая воду на кафель. Руки дрожали. Я смотрел, как вода бежит сквозь пальцы, и не знал, что должен делать. Было стыдно, страшно, жутко, хотелось спрятаться, убежать, и больше никогда не возвращаться.

Больше в голове вариантов не было. Может, более хладнокровный человек на моем месте знал, что делать; я — нет. Если вы — нормальный честный человек, вы меня поймете. Я не супергерой и не какой-нибудь Джеймс Бонд, и такие ситуации для меня не являются обыденными. Я считал себя одним из тех людей, кто видит такое только в кино, и не сильно страдал по этому поводу.

— Вот, — дверь распахнулась, впустив Амели с одеждой в руках. Девушка тряхнула голубыми волосами и окинула меня раздраженным взглядом. — Ну что застыл? Снимай с себя всё это!

Не закрывая кран, я послушался, стянув с себя куртку и футболку. Пока я натягивал на себя новую футболку с надписью «секьюрити» на спине, Амели протирала принесенным полотенцем мою куртку.

— Я повешу её в нашей с Джил раздевалке, — сказала мне она, встряхивая мокрую кожанку и забирая у меня грязную футболку. — Жди меня здесь.

Пока её не было, я немного привел себя в порядок, оттерев лицо и руки от крови. Потом я намочил полотенце и приложил его к лицу. От ударов «шефа» вся кожа горела, как в аду, кровь стучала в висках; бритоголовый бил профессионально.

Когда Амели вернулась во второй раз, я уже почти успокоился. Почти — потому что руки ещё дрожали, но я уже мог говорить.

— Где Дэвид? — спросил я.

— Сядь, — опустив крышку на унитазе, велела она. Я молча выполнил приказ. Амели положила на бачок принесенную с собой аптечку и оседлала мои колени, усевшись на меня лицом к лицу. — Дэвид в порядке, — смочив вату спиртом, сообщила она. — Его отнесли домой, он живет тут недалеко. Джил с ним, но всё, что ему нужно — отоспаться. Дэвид крепкий парень, оклемается. — Амели водила заспиртованной ватой по порезам на моем лице, и я вздрагивал каждый раз, когда она прикасалась к открытым ранам. — Тебе тоже не мешает отдохнуть. Ты, наверное, ещё в шоке? — невесело улыбнулась она. — Пройдет. Просто за твое дежурство это в первый раз. Неужели ты не замечал, какой у нас клуб? Здесь умирают от

передоза, поножовщины, иногда в перестрелках. Ничего страшного, Олег, ты привыкнешь.

— Нет! — я попытался спихнуть её с себя, но девушка оплела руками мою шею, и я сдался. — Нет. С меня довольно, Амели. Я ухожу.

Некоторое время девушка смотрела мне в глаза, потом порылась в аптечке, доставая очередной флакон и смачивая его содержимым ватный тампон. От быстрых, легких движений я даже прикрыл глаза, наслаждаясь прохладными прикосновениями к коже. Потом, также без моего участия, она заплела мой хвост, использовав для этого свою белую резинку. А затем она осторожно повернула мою голову к себе.

— Ты серьезно думаешь, что тебе дадут это сделать? — тихо спросила она, заставляя смотреть ей в глаза. — Тебя сделали сегодня частью команды. Не смей бежать сейчас. Тебя найдут и убьют.

Я покачал головой. Смерти я уже не боялся.

— Не беги, — попросила она. — Подожди несколько дней. Я скажу, когда будет время. Я знаю, что ты не останешься, ты никогда не будешь одним из нас. Но если хочешь выжить, слушай меня.

— Почему? — спросил я. — Почему ты помогаешь мне?

— Потому что ты первый мужчина, рядом с которым я чувствую себя в безопасности, — серьезно ответила Амели. — Потому что ты первый, который отнесся ко мне с уважением. Потому что ты первый, кому я доверяю по-настоящему. Потому что ты славный мальчик, и я хочу, чтобы ты вернулся в свой дом, о котором столько мне рассказывал. Потому что, тупой сукин сын, я тебя люблю.

А потом она поцеловала меня в губы, легко, быстро, и в то же время жарко, вкладывая в поцелуй всё то, что осталось от нежных чувств у проститутки; и отстранилась, поднимаясь на ноги.

— Иди в зал, — скомандовала она, отворачиваясь от меня. — Джулес уже нервничает. Веди себя спокойно, выпей то, что нальет тебе Тео, и оставайся на работе. Зайди в нашу с Джил раздевалку через час, забери свою куртку. И веди себя как хороший мальчик до тех пор, пока я тебе не скажу, что пришло время рвать когти. Ты меня хорошо понял?

— Амели…

— Пошел вон!

Ещё секунду я стоял за её спиной, рассматривая её лицо в зеркале, потом осторожно коснулся её плеч, слегка сжимая их, и легко поцеловал её в затылок. Взгляды наших отражений встретились. Я знал, что «спасибо» будет звучать для неё хуже оскорбления, поэтому ничего больше не сказал. Отпустив её плечи, я вышел из туалета, прикрыв за собой дверь.

В зале была тьма народу, и я сразу прошел к стойке, где наш бармен Тео уже наливал мне какую-то гадость в стакан.

— Отлично выглядишь! — блеснул зубами черномазый, но я не удостоил его ответом, принимая из его рук выпивку. Я осушил стакан одним махом, и Тео заулыбался. — Нравится?

— Нет.

Это не было ни правдой, ни ложью: я не почувствовал вкуса. Развернувшись спиной к стойке, я привычно обвел взглядом помещение. Амели сильно помогла мне, приведя меня в относительный порядок за считанные минуты. Мысли больше не путались в голове, я снова возвращался в реальный мир.