Туркестан
Шрифт:
– Это как понять?
– А вы представьте себе, Алексей Николаевич. Приехали до шести тысяч человек. Непьющие, некурящие, богобоязненные, трудолюбивые… Умные и хваткие. Да это ж лучший колонизационный материал, какой только можно вообразить! Любой начальник участка теперь мечтает, чтобы у него поселилось две-три семьи уральцев. Бывшие казаки в основном осели на Сыр-Дарье и островах Аральского моря. Сделались там лучшими лоцманами и строителями лодок. Выучили местные наречия, стали торговать с туземцами. Золотой народ! Вот таков и Семен Васильевич Закаменный.
– Как вы его нашли?
– Я расследовал происшествие в доме Максуда Ходжи Ата-Ходжаева, в махалля Сагбан. Странное было дело. Пропал племянник хозяина, и деньги
57
Базар-баши – смотритель базара.
– Есть такая сумма? – обрадовался Лыков.
– Есть. Она секретная, проходит по строке канцелярии генерал-губернатора. Небольшая, всего тысяча двести рублей в год. Но хоть что-то! А то прямо хоть из своего кармана плати! Это умный Нестеровский расстарался. После холерного бунта власть догадалась, что ей надо знать, чем живут туземцы. Самих-то сартов вербовать бесполезно. Деньги они возьмут охотно, а сообщать станут всякую ерунду. Или доносить на своих врагов, сводить счеты. А Закаменный честно все делает. Притом он среди сартов свой человек, те его не стесняются. Считают, что пострадал от царя и ненавидит власти. Понятно, встречаемся мы редко, по особой надобности и втайне ото всех. Но теперь надобность настала. Пусть отыщет нам Исламкуля!
Знакомство Лыкова с агентом состоялось спустя два часа в переулке Двенадцать Тополей. Через заднюю калитку пришел мужчина лет сорока пяти, крепкий, коричневый от загара, с уверенной повадкой. Одет он был по-туземному: штаны и рубаха из маты, халат из армячины [58] , на ногах ичиги, поверх них кожаные калоши с каблуками. И нас [59] гость жевал совершенно по-туземному. Только на голове у него вместо чалмы красовался суконный белый картуз. Увидев незнакомца, осведомитель напрягся.
58
Армячина – непромокаемая туземная ткань из шерсти верблюда.
59
Нас – разновидность жевательного табака.
– Лыков Алексей Николаевич, – протянул ему руку сыщик.
Тот молча пожал ее и укоризненно посмотрел на полицмейстера.
– Господин Лыков назначен руководить дознанием по убийству русских в Ташкенте и окрестностях, – поспешил объяснить тот. – Можешь ему доверять. Он бывший чиновник Департамента полиции и очень опытный человек. Много опытнее меня.
Уралец пристально разглядывал Алексея, но по-прежнему молчал.
– Именно Лыков схватил силача Абнизова, – продолжил Скобеев. – Лично. Еще и тумаков ему отвесил. И шайку Асадуллы он же отыскал.
Тут агент наконец смилостивился и представился сыщику:
– Василий Семенович Закаменный.
Они сели втроем в гостиной. Чай им подала сама госпожа Перешивалова, а кухарка с мужем были отправлены за ворота погулять.
Когда вдова вышла из комнаты, Иван Осипович стал рассказывать осведомителю последние новости. Говорил он подробно. Видимо, капитан считал, что его агент должен знать, с чем ему предстоит столкнуться. Что ж, это верно, мысленно одобрил Лыков. Когда полицмейстер изложил последние показания Муллы-Азиза, Уралец заерзал.
– Так, – сказал он. – Я должен найти этого стервеца. Правильно?
– Да, но не только найти, но и выяснить, кому он теперь служит.
– Понятно. Разрешите потратить на это пару червонцев. Придется угощать людей…
– Конечно! – ответил Скобеев, протягивая осведу [60] банкноты. – Здесь тридцать. Сколько тебе понадобится времени?
– Несколько дней.
– Ну, с Богом!
Закаменный удалился так же, как пришел, – через сады. Но Иван Осипович не спешил допивать чай. Спустя десять минут дверь распахнулась, и в комнату шагнул пожилой сарт в зеленой чалме. Седобородый, с хитрыми глазами; одет в халат из серо-голубого константинопольского сукна. Серьезный дядька! Аксакал прижал одну руку ко лбу, вторую к сердцу, потом протянул обе руки капитану, сказав приветствие. Затем взялся за бороду и сотворил про себя молитву. Лишь после этого сарт повернулся к Алексею.
60
Освед – осведомитель (полиц. жарг.).
– Господин Лыков – чиновник самого генерал-губернатора, – пояснил гостю полицмейстер. – А это мой тамыр [61] Карымдат-ходжа Шамсутдинов. Он арык-аксакал Шейхантаура и очень уважаемый человек. Ак-суяк, «белая кость»! [62] Его род ведет свое начало от халифа Усмана, зятя Мухаммеда!
Ходжа посмотрел на сыщика и одобрительно проворковал на чистейшем русском:
– Господин Лыков быстро соображает и метко стреляет. Злодея Еганберды он уложил, не утруждая себя беготней.
61
Тамыр – друг.
62
Ак-суяк («белая кость») – сословие, ведущее свое происхождение (чаще всего, мнимое) от пророка Мухаммеда и первых четырех мусульманских халифов, а также от мусульманских святых и от Чингиз-хана. Его представители формировали местную элиту.
Алексей с Иваном Осиповичем не скрыли удивления: откуда аксакалу это известно? Но тот лишь отмахнулся:
– Ташкент – маленький город, все новости сходятся на базар.
– Вот и хорошо, тамыр, – обрадовался полицмейстер. – Меня интересует один человек. Помоги мне его найти.
– Как его зовут?
– Его зовут Исламкуль.
По лицу аксакала пробежала точь-в-точь такая же судорога, как совсем недавно у Скобеева.
– Сын шайтана! Вы до сих пор его ищете? Говорят, участникам бунта обещана вскорости амнистия…
– Рядовым – да, их вот-вот простят. И даже из ссылки вернут. Но этого негодяя мы разыскиваем по другому делу. Я слышал, что Исламуль снова в городе.
– И натворил тут новых дел?
– Да. Он был связан с шайкой локайцев, которую мы недавно побили.
– Вот как! – воскликнул Карымдат-ходжа. – Где кровь, там всегда этот черный человек. Ты знаешь, что после холерного бунта он убежал к инглизам?
– К англичанам? – удивился Иван Осипович и со значением поглядел на Лыкова. Тот молча кивнул: мы на верном пути!