Турнир
Шрифт:
Налюбовавшись на татуировку, я подал знак, и мы снова отошли от пленников, чтобы продолжить разговор подальше от их ушей.
– Итак, будем считать, что мы нашли эти самые червы, – подытожил я, указав на пакаль с сердечком. – А следовательно, в теории можем обнаружить и пики. О чем это нам говорит?
– Трудно пока сказать, – покачал головой аль-Наджиб. – Вероятно, мы ответим на этот вопрос, когда соберем все четыре артефакта.
– При всем уважении к Демиру-паше, сдается мне, что при сборе полного комплекта у нас не получится уже покерный флеш, – заметил Бледный. – Все зависит от того, как мы интерпретируем смысл наших открытий.
– А почему с ней, а не с Володей, на теле которого мы нашли этот символ? – осведомился Гробик.
– Не будь татуировка сделана в честь Агнии и украшена ее именем, я тоже так подумал бы, – пояснил майор. – Однако согласись, громила: если символ указывает на конкретную личность, значит, с ней его и надо связывать… Так вот, у нас есть три человека, которые также могут иметь непосредственное влияние на карточную классификацию пакалей. Священник, сержант и женщина…
– Король, валет и дама! – осенило меня. – Или ты подразумевал под священником туза?
– Никак нет, босс. Вы правильно поняли, что я имел в виду. И если нам повезет раздобыть туза, эта комбинация будет уже называться по-другому – стрит.
– Каре бьет флеш, а тот бьет стрит, – уточнил я. – Получается, третий вариант – худший из всех. Однако подозреваю, что именно он пришел к нам в руки. Или, точнее, не пришел, ведь у нас еще нет туза пик.
– Туз пик! – внезапно оживился аль-Наджиб. – Ну конечно, друзья мои! Вы забываете о пакалях, которые, хвала Аллаху, были у нас до этого! И на одном из них как раз есть пика!.. Или копье… Хотя почему бы нам не считать его пикой, если на то пошло!
– Ну, если на то пошло, дубайский пожиратель гигантов, которого прикончили Кальтер и его дочурка и за которого «серые» хотели подарить им этот пакаль, вполне мог бы считаться тузом, – поддержал шейха Бледный.
– Все верно, но есть одна неувязка – этот артефакт не золотой, а черный, – напомнил я, доставая из «разгрузки» футляр, в котором лежал единственный оставшийся у нас после первой игры трофей – артефакт черной масти. На нем был изображен насаженный на копье, огромный и клыкастый звериный череп. Тогда, после победы Кальтера над ископаемым монстром, это изображение тоже несло в себе смысл. Как, вероятно, и сегодня, если шейх прав. Только это будет уже новый смысл, недоступный нам ранее и ставший понятным лишь здесь: на другом краю света, в другое время и при других обстоятельствах.
Я вытащил артефакт, о котором зашла речь, и положил его в один ряд с золотыми. Эти штуковины способны на многие чудеса, но от их простого лежания бок о бок друг с другом ничего не происходило. Вокруг все так же мерно покачивали кронами сосны, а неподалеку журчала река и сдавленно бранились связанные квестеры. Разве что птичьих
– Если мы выдвинули версию, что для нас прежде всего важны рисунки на пакалях, а не их цвет, то, значит, невелика разница, каким пакалем мы достроим наш стрит, – ответил на высказанные мной сомнения аль-Наджиб.
– Не уверен, что наконечник этого копья похож на знак «пики», – продолжал, однако, сомневаться я.
– Наши трефы тоже далеки от своего канонического изображения, – пожал плечами шейх, – но к ним вы, кажется, не стали придираться, мой друг.
– Тоже верно. – Я не нашел, что на это возразить, и вернулся к точке отсчета наших изысканий. – И тем не менее, вопрос о том, есть ли в Орегонской зоне еще один пакаль, с повестки дня никто не снимал. Хотя, вероятно, наши новые друзья об этом осведомлены. Идемте поинтересуемся, если, конечно, они пожелают с нами общаться…
К этой минуте квестеры мало-мальски оклемались от побоев и угомонились. Видимо, просто устали, хотя, судя по их озлобленным взорам, им хотелось еще о многом высказаться. Крупье тоже пришел в себя. Его свернутый и затем выправленный нос распух, отчего голос стал гнусавым, а оба глаза затекли кровью. Короче говоря, выглядел он не ахти, да и чувствовал себя под стать тому, как выглядел. Одна Шира исхитрилась не нарваться ни на чей кулак, даром что наравне со всеми участвовала в потасовке и даже вывела из строя Володю. Которому, после пропущенного удара в пах, уж точно не захочется предаваться воспоминаниям о возлюбленной Агнии как минимум пару суток.
– Не буду ходить вокруг да около, а также приносить вам извинения, – обратился я к Тарасу. – Как вы уже поняли, мы вовсе не добрые парни, не наемники ЦИКа, и спасали мы вас с одной-единственной целью – нам нужен был ваш багаж. Вот и все. Ничего личного.
– Да пошли вы!.. – прошипел Тарас. И уточнил, в каком направлении нам следует идти. Зря уточнял – стараниями «серых» мы уже давно находились в той глубокой и темной дыре. – Вы – падальщики, мародеры, наемничье отребье, понятия не имеете, с кем связались! Думаете, Кирсанов это просто так оставит?! Думаете, вам удастся его ограбить и уйти безнаказанными? Да вы…
– Погоди, Тарас, не кипятись, – перебил я негодующего квестера. – Ты же разумный человек и понимаешь: если бы мы хотели ограбить Кирсанова, вас бы уже не было в живых, ведь зачем нам в таком случае свидетели? Однако, несмотря на этот досадный инцидент, мы все-таки хотели бы вернуться к нашим прерванным деловым переговорам…
Собеседник снова окатил меня потоком ругательств. Правда, теперь они звучали менее экспрессивно. Ярость подтачивала силы Тараса, и с каждой ее вспышкой он мало-помалу выдыхался.
– Ну так вот к чему я веду, – как ни в чем не бывало продолжил я, когда квестер заткнулся. – Несмотря на то, что вы понесли убытки, мы дадим вам шанс вернуться в ЦИК с добрыми вестями. Те два зеркальных пакаля, о которых мы говорили… Я тебя обманул: они находятся не за пределами зоны, а прямо здесь, на расстоянии вытянутой руки от тебя… Если, конечно, ты мог бы ее вытянуть и потрогать их.
Я полез в карман, достал пеналы, вытащил на свет оба «зеркальца», которые квестеры прежде видели лишь на фотографиях, и выложил их на землю перед связанным Тарасом. Так, чтобы он мог рассмотреть их с максимально близкого расстояния.