Турнир
Шрифт:
Впрочем, думать о том, что случится завтра, пока не хотелось ни мне, ни остальным. А что хотелось, так это наглухо отгородиться от всего мира и просто сидеть в кресле с бокалом дайкири в руке, отогреваться на аравийском солнце после холодной орегонской осени и глядеть на морские просторы…
Лишь Крупье, неспособный расстаться с лэптопом даже сейчас, нарушал царящую на террасе умиротворенную атмосферу. Не знаю, как других – они помалкивали, – а меня слегка раздражал стук его бегающих по клавиатуре пальцев. Я уже хотел попросить его отложить то, чем он занимался, но потом решил не быть занудой и вместо этого попросил его узнать последние новости.
– Ничего особо интересного, полковник, – отозвался Крупье, который, видимо, между делом изучал новостные
– А что насчет психов? – зевнув, осведомился Бледный. – Как там они? Все еще распинают людей на крестах или угомонились?
– «Случаев массового психоза с момента исчезновения аномального разлома не наблюдается, – процитировал Крупье требуемую новостную заметку. – Состояние местных жителей, которые были несколько месяцев подвержены этому недугу, сегодня удовлетворительное. ФБР ведет расследование по множественным фактам гибели людей, а также организует поиски пропавших без вести»… А вот тут есть кое-что о наших друзьях в тельняшках… «Русские десантники, чей взвод необъяснимым образом занесло в Тридцать Вторую зону вместе с техникой еще в августе и которые только теперь приняли решение сдаться американским военным, жалуются на полную потерю памяти. Десантники клянутся, что понятия не имеют, чем они занимались в Орегоне все это время, и надеются, что не натворили ничего такого, что может привести к международному скандалу. Согласно медицинскому освидетельствованию, их физическое и психическое состояние идентично состоянию тех орегонцев, что были подвержены массовому психозу. Поэтому у американских властей нет оснований подвергать сомнению слова этих людей. Ведутся переговоры об их отправке на родину. Вероятно, это произойдет уже в конце текущей недели»…
– Рад за них, – заметил я. – А особенно тому, что всех их постигла амнезия. С другой стороны, даже запомни они, что охотились в Орегоне на Грязного Ирода, все равно никто бы им не поверил.
– А что написано вон там, в правом углу? Про какую-то тюрьму вроде, да? Не про скважинскую случайно? – спросила Шира. Ей был виден дисплей лэптопа, но со своего кресла она могла прочесть только заголовки новостных обзоров.
– Нет, не про скважинскую, – ответил Крупье, однако все же перешел по ссылке на указанную новость. – Хотя в какой-то степени информация любопытная. Особенно для беглых зэков. – Капитан покосился сначала на Ширу, потом на меня. – «Международный комитет по правам заключенных (МКПЗ) после многолетней бюрократической волокиты получил наконец разрешение отправить комиссию на «Рифт-75». В прошлом «Рифт-75» являлся океанической геолого-разведочной и научно-исследовательской базой, построенной в Тихом океане, к востоку от островов Французской Полинезии. Впоследствии данный объект был выкуплен международной гуманитарной организацией «Чистая совесть». И переоборудован в тюрьму для заключенных, приговоренных к пожизненным срокам за особо тяжкие преступления, как военные, так и гражданские. В связи со специфическим контингентом этой тюрьмы, ее чрезвычайно строгим режимом и нахождением в труднодоступном районе Тихого океана, посещение «Рифта-75» эмиссарами правозащитных организаций ранее было невозможно. Но теперь все препятствия для этого устранены. Первая комиссия МКПЗ посетила искусственный остров-тюрьму две недели назад и вчера обнародовала фотоотчет о своей поездке. В первую очередь членов комиссии интересовали условия содержания узников, среди которых есть люди с ослабленным здоровьем, а также инвалиды различных групп…» Пелядь
Что-то вдруг настолько ошарашило Крупье, что он даже подскочил в кресле и вытаращился на дисплей завороженным взглядом.
Внезапная бурная реакция товарища на вроде бы не касающуюся нас новость оказалась заразительной. Я, Бледный, Гробик и Шира подорвались с мест и обступили капитана, желая узнать, что его так взволновало. Даже аль-Наджиб, который у себя во дворце держался перед гостями подчеркнуто степенно, и тот не удержался от искушения присоединиться к нам.
Причина, оторвавшая нас от коктейлей, действительно того стоила! Крупье возбудился не от того, что прочел в статье нечто интересное, а от иллюстрирующих ее снимков. Точнее, лишь от одного из них. Это была фотография из того самого фотоотчета, предлагающая читателям воочию убедиться, что на «Рифте-75» и на самом деле содержатся узники-инвалиды. Вот только вряд ли фотокорреспондент был в курсе, как зовут калеку, которого он сфотографировал. Потому что администрация тюрьмы не представила бы комиссии МКПЗ этого человека под его настоящим именем. Есть на свете секреты, которые способны оставаться таковыми несмотря ни на что – слишком велика цена, которую рискует заплатить тот, кто вздумает их разгласить.
Зато мы отлично знали, кто этот инвалид с отсутствующим предплечьем левой руки. Снимок был достаточно четким, и обознаться мы не могли. Даже Шира, которая была знакома с Кальтером совсем недолго, и та моментально его опознала.
– Аллах Всемогущий! Это же сам Безликий! Но почему он жив и как его туда занесло?! – изумился Демир-паша, указав на фотографию, где сидящий на больничной кушетке Кальтер, закатав рукав тюремной робы, показывал свою культю врачам из МКПЗ. Было заметно, что он пытался отвернуться от объектива, сделав вид, что его нервируют блики фотовспышки. Но выбранный фотографом ракурс все равно не позволил Кальтеру скрыть свое лицо.
– Я как чуял, что этого ублюдка просто так не задушишь, не убьешь! – воскликнул Бледный, хлопнув в сердцах кулаком по ладони. – Нет, вы только гляньте, люди добрые: даже атомной бомбой его не проймешь! Вот только место для своего посмертного отпуска он выбрал крайне неудачное. Не спрашиваю, кто спас Безликого в Скважинске и каким образом перебросил его через океан – это и ежу понятно. Любопытно другое: мы в Орегоне страдали ерундой, играя с «серыми» в покер на убивание, и они одарили нас за это по-царски. А Кальтер, без шуток, совершил настоящий подвиг, пожертвовав своей жизнью ради дочери и целого города, а его за это – на тюремные нары, в компанию к самым отмороженным уголовникам на свете?
– Видимо, его игра еще не закончена, – глубокомысленно рассудил Гробик.
– Вот уж точно! – поддакнула ему Шира. – Не хотела бы я доигрывать игру в том месте, куда занесло этого вашего Кальтера… Кстати, полковник, а у вас нет желания сплавать в те края и освободить его из тюрьмы?
– Еще чего! – усмехнулся я. – С какого такого перепуга? Разве Кальтер пришел бы за тридевять земель спасать тебя, меня или кого-то из нас? Полагаю, тот, кто выжил при взрыве атомной бомбы, в тюрьме и подавно не пропадет. Даже в той, которая находится посреди Тихого океана. – И, глотнув дайкири, добавил: – Помяни мое слово, Шира: ребята из «Чистой совести» еще пожалеют о том, что приютили у себя этого однорукого монстра. Лучше бы они его сразу от греха подальше утопили в океане – и дело с концом. Ну а теперь… хм… Теперь я им сильно не завидую. Потому что, если Кальтер решит сбежать – в чем я ничуть не сомневаюсь, – он сотрет в порошок любого, кто встанет у него на пути, будь тот хоть самим дьяволом, хоть Мастером Игры…
Но как бы я ни относился к Безликому, следующий мой глоток дайкири был выпит за то, чтобы на «Рифте-75» ему сопутствовала удача. Уж где-где, а там она Кальтеру непременно понадобится.
В общем, пусть у тебя все получится, Кальтер, какую бы авантюру ты ни задумал! Ведь кто еще в этом проклятом мире выпьет за твой успех, кроме тех твоих врагов, которых ты когда-то оставил в живых?..