Турнир
Шрифт:
– А там что?
Головы стражников синхронно дернулись в указанном направлении и через мгновение с глухим бильярдным стуком отскочили друг от друга. Удовлетворенно крякнув, Вовка подхватил связку с ключами и, беспечно посвистывая, направился к выходу. На улице темнело.
Как быть дальше, он не знал. Жаль мальчонку – зацепил его чем-то сорванец! – но тащиться за двести верст к черту на рога да без гроша в кармане… Наведаться к его дяде?
«А ты уверен, что он не приложил руку к аресту?» – вылез Зануда.
Уверенности не
Перейдя на четную, неосвещенную сторону улицы, Вовка направился куда глаза глядят. А глаза глядели на смазливых горожанок, трактирные вывески и магазинные витрины. Внезапно тихая суета вечернего городка взорвалась тревожными криками, бряцаньем оружия и ржанием лошадей.
Погоня. Сомнений в этом не было никаких.
Вовка огляделся по сторонам. Ни переулков, ни проходных дворов. Прямая как стрела улица с плотно стоящими каменными зданиями. У парадных подъездов вооруженная охрана, возле магазинчиков – добры молодцы с увесистыми дубинками. Приплыли.
Взгляд упал на небольшую лавку с тусклым фонарем над рассохшейся дверью. «Аптека Цириуса. Зелья и снадобья» – гласила обветшавшая вывеска. Воровато оглянувшись, Вовка осторожно открыл предательски взвизгнувшую дверь и крадучись спустился по каменным ступеням в полуподвальное помещение. В нос ударила волна лекарственных ароматов.
– Чем могу служить, молодой человек? – прошелестел тихий голос. – Желаете зелье приворотное купить иль соперника отравить? Сразу хочу предупредить – яды без особого рецепта не отпускаю. Имеются свежие пиявки из болотной пади, клык зеленого дракона…
– И яйца черепахи Тортиллы есть? – криво ухмыльнулся Вовка.
Голос доносился из-за скудно освещенного дубового прилавка. Справа и слева от него высились до потолка полупустые стеллажи с банками, бумажными разноцветными свертками, склянками с подозрительной мутной жидкостью и прочей фармацевтической утварью. Остальная часть помещения тонула в полумраке. Аптека явно переживала не лучшие времена.
– Кхе-кхе… – поперхнулся голос и осторожно спросил: – А что это за зверь? Никогда не слыхал о таком.
Вовка скептически оглядел вышедшего на свет хозяина лавки. Вылитый Дуремар из «Золотого ключика». Даже колпак один в один. Вместо ответа молча выложил на прилавок жезл. Еще недавно черный камень отливал нежным голубоватым сиянием. Бережно взяв жезл в руки, аптекарь поправил пенсне и задумчиво пробормотал:
– Интересно… очень необычно! Простой охранный артефакт, но цвет… первый раз такой вижу. – Оторвавшись от созерцания, он деловито спросил: – Хотите продать?
– Хочу, – коротко ответил Вовка и, прислушавшись к шуму у входной двери, предупреждающе шикнул: – Шухер!
Грозный кулак у носа аптекаря возник сам по себе.
– Интересно… очень необычно.
– Вы повторяетесь, милейший, – вежливо заметил Вовка, бесшумно вздыхая. Шум у дверей стих.
Аптекарь отмахнулся от его слов, как от жужжания мухи, и вцепился в зависший у носа кулак. Осторожная попытка высвободиться из цепких пальцев успеха не принесла.
– Скажите, любезнейший, как вам достался этот перстень?
– Бабкино наследство, – соврал на всякий случай Вовка.
Перстень на пальце отозвался легким уколом.
– Бабушка, значит, – отпустив руку, аптекарь недоверчиво прищурился. – Тогда вам должно быть известно, что если перстень не признает нового хозяина, жить ему не более суток… Признайтесь честно, когда вы его купили?
Твою мать! – ахнул про себя Вовка, лихорадочно считая в уме. Спустя секунду он облегченно выдохнул:
– Два дня прошло.
Аптекарь тенью метнулся к двери, с грохотом задвинул щеколду и неторопливо произнес:
– Тогда, молодой человек, нам есть о чем побеседовать.
И, плотоядно ухмыльнувшись, облизал языком длинные клыки.
Глава восьмая
Сай-Дор, столица Империи, Аптека Цириуса,
третий звон пополудни
Клыки впечатляли! Дюйма два в длину, белые, блестящие, с заостренными кончиками. Вовка, опасливо покосившись, осторожно сказал:
– Слышь, Барабас… – Имя героя сказки внезапно вылетело из головы. – А ты «Блендомедом» их не пробовал?
Аптекарь недоуменно вытаращился и слегка приоткрыл рот. Клыки незаметно втянулись под верхнюю губу. Или под нижнюю – Вовка особо не присматривался.
– У вас кариес, братуха, – решил предупредить он жертву зубной болезни и, секунду подумав, для солидности добавил: – В натуре!
Барабас-Дуремар пару раз хватанул ртом воздух и, не найдясь, что ответить, молча потащил гостя за рукав. Пройдя несколько шагов темным коридором, они очутились в небольшой каморке, заставленной колбами и ретортами. Может быть, помещение называлось как-то иначе, да и представление о ретортах Вовка имел очень смутное… Просто вспомнилось…
Вместо привычных в этом мире свечей на стенах крепились матово-белые шары, мерцающие ярким светом. Между ними в дальнем углу расположилась портретная галерея, центральное место в которой занимал улыбающийся толстячок. Пухлые губы, рот до ушей. Буратинка. Полная противоположность желчно ухмыляющемуся аптекарю. Но сходство при этом имелось несомненное.
– Мой прадедушка, – с гордостью произнес Барабас. – Почти три тысячи лет прожил.
– Бодрый чух, – одобрительно кивнул Вовка. – И лыбу давит постоянно.
Хозяин поперхнулся, вопросительно изогнул левую бровь. Вовка махнул рукой, мол, не бери в голову, и дружелюбно протянул руку:
– Вокка!
Ему почему-то понравилось, как его называл Ян. Аптекарь осторожно пожал холодной вялой ладошкой широкую крепкую ладонь:
– Магистр Цириус, – и после многозначительной паузы, кашлянув в кулак, с пафосом произнес: – Потомственный вампир.