Тусовка класса «Люкс»
Шрифт:
Ной снова зевнул. Зазвонил телефон. Консьерж взял трубку и кивнул Ною: «Поднимайтесь».
Дверь в квартиру была открыта. Ной степенно шагал по комнатам, заложив за спину руку, словно музейный смотритель. Дилан сидел на кровати, ел пиццу и смотрел бейсбол.
– Привет, – сказал Ной.
Дилан посмотрел на него укоризненно:
– Тут такой нагоняй получил.
– Чем ты занимался?
– Да ничем, сидел тут, понятия не имею, что стряслось. Позвонила мамаша: «Дилан! Иди, болван, дверь открой!» – Дилан обиженно поджал губы,
Ной поставил сумку на пол, и в голове снова застучало.
– Выглядите паршиво, – сказал Дилан.
– Спасибо.
– Я ничего плохого не хочу сказать, – Дилан приветливо глянул на Ноя, – а что вы вчера вечером делали?
Ной помолчал, не будучи уверен, стоит ли ему как учителю пускаться в такие разговоры.
– Ездил с соседом на дискотеку. Это в Куинсе, в каком-то пакгаузе. Свихнуться можно.
– Это какой сосед, из Гарлема?
– Да.
– Ух ты! Круто. А какая там диспозиция?
– Ну, ты знаешь, с баром, сидят вдоль стенки, пьют. Напитки там… – Ной не договорил. На какое-то время напитки стали единственным, о чем он мог думать. Хорошо бы еще вспомнить имя девицы, которая у него ночевала.
– А как народ? – спросил Дилан, протягивая Ною кусок пиццы.
– Всякий. Кто постарше, кто помоложе. В общем, отвязно. – Ной впился зубами в тягучий сыр.
– Отпад. А у меня все так, детские танцульки, надоело, знаете ли. Каждый день думаю: да на фига я туда поеду, а потом все равно еду, зеваю всю дорогу, хоть, наверное, там тоже ничего.
– Ты хочешь узнать результат этой недели?
– В каком смысле? Вам кто-то что-то рассказывал?
– Нет, я имею в виду твою контрольную.
– А. Ну, я примерно представляю.
– 450 из 800.
– А это хорошо?
– Не очень. Дилан засмеялся:
– Ну я же говорил, что ни хрена не получится.
– А ты не переживаешь из-за того, что через пару недель тебе сдавать экзамен?
Дилан задумался и начал писать эсэмэску.
– Вроде нет. А надо?
– Не знаю. Это зависит от твоих спортивных успехов.
– Если б я был кто другой, мне бы не понравилось, что меня берут в универ потому, что я умею играть в мячик.
– «Если б я был кем другим», – поправил Ной.
– М-м, – рассеянно промычал Дилан, дописывая свою эсэмэску. – Если бы вы были кем другим, вы бы что?
Ной не выдержал и улыбнулся своему маленькому успеху. Дилан не только употребил слово «диспозиция», но и попробовал использовать сослагательное наклонение и вообще поставить себя на чье-то место.
Снизу донесся девичий голос:
– Дилан? Эй, ты не видел деньги, которые мама оставила?
Дилан улыбнулся и посмотрел в ту сторону, откуда шел зов.
– Да, – крикнул он, – только я вчера типа подышать выходил. Баксов двести пятьдесят прогуляли, наверное.
Дверь отворилась, на пороге появилась Таскани.
– Ну ты козел! Это ж было мне, на чертову типографию.
– Это те, что в вазе для фруктов?
Таскани
– Да ладно, позвони ей. Наверняка где-то есть еще, – сказал Дилан.
– Это ты ей сейчас позвонишь, обормот несчастный. Это ты потратил все мои деньги на своих идиотов дружков.
– Я даже не помню, чтоб я что-нибудь тратил, они как-то испарились, что ли. – Он невозмутимо смотрел на Таскани, словно приглашал ее найти брешь в его аргументах.
Таскани схватила с факса телефонную трубку и швырнула в Дилана.
– Ну надо же, – прокомментировал он, – неужто твоих дружков колбасит, когда ты такая стервоза?
– Позвони ей. Звони, Дилан, я серьезно!
Дилан немного поиграл с кнопками, но под конец смиренно набрал номер. Таскани в бессильной ярости обвела глазами комнату и только тут заметила Ноя.
– А, привет, – сказала она.
– Мама! Да, это Дилан… нет, я не знаю, где папа… Тут у Таскани проблемка, только она боится тебе сказать. Ага, деньги у нее кончились.
– О! Я тебя ненавижу! – взвыла Таскани.
Дилан ухмыльнулся в трубку и пригладил свои темные волосы.
– В общем, она спрашивает, где взять еще… Понятия не имею, куда они подевались. – Он закрыл трубку рукой и посмотрел на Таскани. – Она хочет знать, куда они подевались, черт, – шепнул он и снова заговорил с матерью: – Ну, не знаю, может, я их случайно истратил. А ты бы лучше оставила отдельные пачки, какого черта ты этого никогда не делаешь? О черт! О черт! С ума сойти! – Он повернулся к Ною и Таскани, на лице сияла улыбка. – Нет, ребята, это надо слышать.
Он включил громкую связь.
– …не просто запрещено, это не может так больше продолжаться, я не знаю, почему ты думаешь, что тебе все сойдет с рук, и только просишь еще денег. Но это жестоко, Дилан, жестоко по отношению ко мне, жестоко по отношению к тебе самому, жестоко по отношению к Таски и было бы жестоко по отношению к твоему отцу, если бы только он знал, что происходит. Ты даже не понимаешь, какая это удача для тебя, что у нас достаточно денег, чтобы ты каждый вечер ездил во все эти места, как ты должен это ценить, как ты должен быть нам благодарен. Дай мне Таскани. Тусси, ты слушаешь? Я скажу это тебе, чтобы ты могла взять их раньше Дилана. Посмотри во второй спальне, в люстре, которая в коридоре.
– Ну надо же! – дурашливо закричал Дилан, скорчив скорбную мину, – я никогда, ну никогда бы не догадался!
– Спасибо, мама! – крикнула Таскани, игриво улыбнувшись Дилану. – Вот придурок! – И выбежала из комнаты.
Дилан прижал к губам палец и развернул ноутбук экраном к Ною. Там было написано: «Т. делт журнлчик для месных шлюх мамаша платит».
– Это нечестно, мам, – сказал Дилан в трубку.
– Что нечестно? – Пауза. – А почему я себя слышу? Ты включил громкую связь?
– Ага. Здесь Ной, охота было, чтобы он послушал.