Тустеп вдовца
Шрифт:
— Тебе лучше поехать с друзьями, — предложил он и повернулся к пикапу, Бен Френч взял его под руку.
Глава 48
Старый сарай треснул, как черная яичная скорлупа.
После того как пожарники проехали по гравию и грязи, чтобы добраться до задней части дома, на земле остались глубокие шрамы. Во дворе стояли только три патрульных машины округа Авалон, укрепленные на их крышах прожектора лениво вращались, рассекая красными дугами ветви старого виргинского дуба. По диагонали от шеста для метания подков
С задней стороны дома доносилось подвывание генератора, от которого работали прожектора, освещавшие покрытые сажей руины жилища Брента. Даже с расстояния в двадцать футов ощущался сильный запах пепла.
Миранда с отцом стояли на заднем крыльце и разговаривали с детективом в гражданском. Лицо Миранды было бледным и пустым. Каждые несколько секунд она без видимой причины встряхивала головой. Ее оранжево-белая блузка выбилась из юбки слева и покрылась морщинами, как воздушный шарик, вмерзший в сухой лед.
Я посмотрел на остатки передней стены квартиры Брента Дэниелса. Политый водой из шлангов пепел превратился в толстую блестящую чашу, из которой торчали разные предметы, удивительным образом не сгоревшие в огне куски дерева, и виднелись большие лужи расплавленного металла.
Южная стена, справа от меня, почти полностью сохранилась. Большая часть дерева покрылась пузырями и почернела, но дверцу буфета открыли уже после пожара, и я разглядел совершенно не пострадавшие тарелки. Внутри буфет был выкрашен в розовый цвет. Фотография матери Брента Дэниелса осталась в целости и сохранности.
У пожаров мерзкое чувство юмора.
Джей Гриффин, медицинский эксперт округа Авалон, огородил место, где стояла койка Брента, на которой я спал совсем недавно, и вместе с двумя сотрудниками в белых перчатках изучал пепел с пластиковыми линейками в руках.
Мило подошел ко мне от сарая с инструментами, где его допрашивал один из помощников шерифа.
— Ты все слышал?
Я кивнул. Мне действительно удалось услышать их разговор. Дверь была заперта снаружи. На внешних стенах обнаружены четкие следы поджога, огонь ворвался внутрь через окна. Жертва лежала на койке; возможно, мужчина находился под воздействием наркотиков или был уже мертв. Так или иначе, но он не пытался спастись. Медицинскому эксперту достались лишь почерневшие кости. Впрочем, возможно, жертву удастся идентифицировать с помощью дантиста. Человеческое тело сжечь не так просто, однако кто-то очень хорошо постарался.
Я посмотрел на поля, залитые неестественным светом прожекторов, и у меня возникло ощущение, будто я вернулся в прошлое и оказался на вечерней игре на школьном стадионе, разрисованном длинными гибкими тенями.
Цыплята в курятнике превратились в маленькие, покрытые перьями красные комочки — они умерли от жара. Плетеные полоски на шезлонгах расплавились и просели посередине.
Чуть дальше, у сарая, стояли две ржавые очистные цистерны. Новые резервуары для сбора бытовых сточных вод, чтобы туалеты ранчо могли нормально работать, очевидно, уже установили. Я не сомневался, что это заметно облегчило бы жизнь Брента Дэниелса, написавшего почти все чудесные песни, которые исполняла
— Ставлю десять против двадцати, что дело будет представлено как несчастный случай, — заявил Мило. — Или самоубийство.
Уиллис Дэниелс мрачно кивал детективу, который ему что-то объяснял. Миранда прижала кулаки к глазам.
— Ничего у них не выйдет, — возразил я.
И рассказал Мило о своих последних находках. Тот не удивился, когда я поделился с ним информацией, полученной от Сэма Барреры. Как, впрочем, и тому, что никто не поспешит к нему на выручку, чтобы спасти его сделку с «Сенчури рекордс». Он лишь с сожалением вздохнул, когда понял, что Лес не сумел провести в жизнь свой план с шантажом. О моем разговоре с Мирандой я умолчал.
Мило ногой перевернул обгоревшую доску уцелевшей стороной вверх.
— Одна проклятая подпись. Столько усилий, нам же нужна всего одна подпись, мы бы даже обошлись без признания, что контракт Шека подделан. Только отказ от прав. Мы должны действовать сами, Наварр. В пятницу…
— Ты продолжаешь думать о крайнем сроке. После всего, что произошло?
— Перестань, Наварр. Если в «Сенчури» услышат…
Я отбросил доску в сторону, и она отлетела в мокрую траву.
— Это всего лишь отличная реклама. Можешь радоваться, Мило. Тебе не придется платить Бренту двадцать процентов за права на песни.
— Проклятье, Наварр…
Но я уже уходил от него. Иначе я бы ударил Мило, но для этого был недостаточно зол или пьян. Во всяком случае, пока.
Я не смотрел, куда иду. Оттолкнув в сторону пару репортеров, которые пытались взять интервью у помощника шерифа, я врезался в дородного офицера полиции в гражданском, который помогал технику собирать штатив для камеры.
Прежде чем я успел извиниться, помощник шерифа Фрэнк повернулся и посоветовал мне смотреть, куда я иду. Потом узнал меня и тут же проглотил все свои агрессивные комментарии, словно пылающие угли.
— Ты заберешь это с собой, Фрэнк? — спросил техник у него из-за спины.
Тот посмотрел мне в глаза. На его лице читалось слишком много всего, но в целом получилось нечто совершенно непонятное. Белый шум. У него было выражение человека, поднявшего трубку и услышавшего шипение и помехи модема. Тот отвернулся.
— Да, конечно. — Он помог технику со штативом.
Я поднялся по ступенькам на заднее крыльцо.
Уиллис только что задал тихий вопрос, и детектив ответил ему таким же тихим спокойным голосом. Блестящая прядь черных волос спадала ему на глаза, словно крыло ворона.
— Мы не знаем, — сказал он. — Скорее всего, и не узнаем, во всяком случае, в ближайшее время. Я сожалею.
Уиллис хотел что-то сказать, но передумал, и мрачно посмотрел на половицы, выкрашенные в синий цвет. Казалось, он похудел на двадцать футов, лицо невероятно осунулось. Кожа вокруг глаз стала неестественно серой, морщины, уходившие от края носа к усам и бороде, казались такими глубокими, словно его лицо было рассечено.
Когда он увидел меня, его горе превратилось в нечто более осязаемое.