Туз в трудном положении
Шрифт:
Буря эмоций стихла, и Тах предложил свой носовой платок. Хирам неуверенно промокал лоб и губы.
– Извини. Извини.
– Ничего страшного. У нас у всех сильный стресс.
– Тахион, он обязательно должен победить!
Такисианец перевел взгляд с дико горящих глаз Хирама на его пальцы, тисками сжимающие его плечо. От напряжения костяшки пальцев человека начали белеть. Тахион осторожно прикоснулся к его руке и сказал очень тихо и мягко:
– Пожалуйста, Хирам! Ты делаешь мне больно.
Уорчестер
– Извини. Прости. Тахион, нам надо сделать все возможное, правда? Дело слишком важно, чтобы полагаться на добрую волю других. Это тот случай, когда цель оправдывает любые средства. Так ведь?
Закрыв глаза, Тахион вспомнил Сирию. Джокеров, которых забрасывали камнями под скучающими или жадно-любопытными взглядами прохожих-натуралов. Южную Африку. То время – совсем недавнее, – когда изнасилование женщины-джокера считалось не преступлением, а просто проявлением дурного вкуса.
– Да, Хирам. Возможно, ты прав.
Рассеянно похлопав владельца ресторана по плечу, Тахион отправился на поиски Чарльза Девона. То, что он обдумывает… нет, уже решился сделать… было безумием. И уж точно было нечестностью. Но когда это хоть одного такисианца волновала честная игра? Нет смысла трогать убежденных делегатов Барнета. Это просто вызовет подозрения, да и воздействие может быстро пройти. А вот неприсоединившиеся… Если они изменят свое мнение после горячих уговоров Девона и столь убедительного и харизматичного доктора Тахиона… А Майкл Дукакис? Ему не страшно потерять нескольких сторонников. Сейчас он может надеяться только на то, что его выдвинут в качестве кандидата на пост вице-президента…
Он вылетел словно ниоткуда прямо ей в руку. Она почти не в состоянии была двигаться – но держала его. Она шла по улице, рассматривая планер «Летающий туз» с изображением Дж. Дж Флэша с аккуратно прожженными в теле и крыльях дырками: тут, скорее всего, пустили в ход раскаленную проволоку или спицу.
– Что тут у вас, леди? – спросил тот, на котором была футболка с призывом бежать марафон.
Она тупо посмотрела на ту штуку, которую держала в руке.
– Гребаный летающий джокер, – ответила она.
Номер оказался не таким хорошим, как в «Мариотте». Вместо занавесок тут были старые деревянные жалюзи, пружины матраса скрипели, а пастельная краска над плинтусом начала лупиться. От мотеля до центра было сорок пять минут, и чтобы получить номер, пришлось дать дежурному на лапу пятьдесят долларов. Тем не менее здесь Спектор почувствовал себя гораздо комфортнее. В соседнем квартале работал круглосуточный винный магазин, а напротив продавали бургеры. Он приканчивал жирный бургер с двойным сыром и двойной котлетой и пытался придумать какую-нибудь убедительную ложь для Тони. У него остался ключ от номера в «Мариотте», так что попасть в отель он сможет без труда.
В
Спектор взялся за телефон – старомодный бежевый аппарат с вращающимся наборным диском – и набрал номер «Мариотта». После двадцати гудков ему ответили.
– «Мариотт Маркиз».
Голос был резким и гнусавым. Возможно, тот самый ублюдок, который дежурил, когда он заселялся.
– Да. Для номера 1031 ничего не передавали?
Его переключили на ожидание, даже не сказав «сейчас проверю» или «минутку». Спектор забарабанил пальцами по колену. Наверное, его специально заставляют ждать.
Или, что еще хуже, в полиции поняли, что случилось с Бердом, и сейчас определяют, откуда сделан звонок.
– Да. Мистер Кальдероне просит встретиться с ним в вестибюле сегодня в шесть вечера.
Щелк!
– И тебя туда же… – сказал Спектор, с силой стукнув трубкой по краю тумбочки.
Бросив трубку на место, он направился в ванную. Почему в шикарных отелях берут на работу придурков? Мелкий дежурный передвигался к началу списка. Его шанс дожить до конца недели был даже ниже, чем у Хартманна.
15.00
Кабинка Си-эн-эн висела наверху в центре, словно небесные врата. Тахион устало плелся вверх по лестнице, мысленно готовясь к очередному разговору с корреспондентами.
Он с горечью подумал о том, что эта прослойка общества имеет очень много общего с птицами, питающимися падалью. Им необходима сенсация. И чем трагичнее, ужаснее или отвратительнее будет новость, тем лучше. «Похоже, что звезда Хартманна, столь ярко сиявшая в начале его долгой кампании, начала меркнуть в раскаленных добела страстях съезда демократической партии». Елейным голосом комментатор произнес глупую метафору. Вот только она оказалась самореализующимся прогнозом.
Дверь комментаторской кабинки открылась. Из нее вышла Флер. На лестнице вдруг стало невыносимо тесно. Им придется встретиться лицом к лицу! Избежать этого было невозможно. Тахион напрягся. Внезапно нога Флер в туфельке на высоком каблуке подломилась, и она полетела вниз по лестнице. С горящими от напряжения мышцами ног Тахион несся вверх – и успел подхватить прежде, чем ее темноволосая голова встретилась с бетонной ступенькой. Пучок у нее рассыпался, пряди темных волос упали на лицо. Он поставил ее на ноги, и еще несколько шпилек с тихим стуком упали на пол.