Тварь внутри тебя
Шрифт:
— Г-Гарри?
Сидя у себя дома, в Боннириге, за полторы тысячи миль от нее, он ответил:
— Единственный и неповторимый.
— Гарри, ты... ты... телепат? — Она была в полном замешательстве.
— Я не хотел пугать тебя, Зек. Я просто хотел проверить, хорошо ли у меня получается.
— Да уж куда лучше! Я чуть не утонула!
Утонуть? Такая пловчиха, как Зек? Кто угодно, только не она. Но вдруг мысли Зек отдалились от него. Некроскоп понял, что она ощутила то, другое существо в нем. Она попыталась вытолкнуть
— Зек, успокойся. Я знаю о твоих подозрениях. Я тут подумал, что тебе следует знать о моем решении. Я не допущу никакого вреда, потому что скоро удалюсь. Мне только нужно кое-что доделать здесь. Это недолго, а потом я отправлюсь в путь.
— Снова туда? — Она прочла это в его мыслях.
— Сначала да. А потом, возможно, в другие места. Ты-то лучше всех понимаешь, что мне здесь невозможно оставаться.
— Гарри, — торопливо сказала она, — ты ведь знаешь, что я против тебя не пойду.
— Конечно, Зек.
Она замолчала, и у Гарри вдруг родилась идея.
— Зек, ты не можешь ненадолго выбраться на берег? Тут кое-кто хочет с тобой перемолвиться словечком, но тебе лучше иметь под ногами твердую почву: ты не поверишь, когда узнаешь, кто это и что он тебе хочет сказать. Боюсь, как бы ты и впрямь не утонула.
Гарри был прав, она не поверила. Понадобилось какое-то время, чтобы принять эту новость.
На следующий день, когда Джордан немного свыкся со своим состоянием, и сияние его глаз поубавилось, он спросил:
— Как быть дальше, Гарри? Может, мне просто отправиться домой?
— Боюсь, что я сделал ошибку, — ответил ему некроскоп. — Дарси Кларк знает, что я взял урну с прахом этой девушки. Он может меня вычислить. И поймет, что я обзавелся парой новых талантов. А если еще и ты объявишься, это будет еще одно подтверждение, и какое! Вообще, у меня такое ощущение, что все вот-вот взорвется. Так что видишь, Тревор, ты можешь уйти когда захочешь, но было бы лучше, если бы ты немного потерпел.
— Сколько?
Гарри пожал плечами.
— Пока я кое-что не закончу. Думаю, не больше четырех-пяти дней.
— Хорошо, Гарри, — кивнул Джордан. — Это недолго. Если нужно, я могу подождать хоть четыре-пять недель!
— И чем ты потом займешься? Вернешься в отдел?
— Там было неплохо. Платили прилично. И мы делали кое-что полезное.
— Лучше подождать с этим, пока я не уйду. Ты ведь понимаешь, что они сразу явятся за мной.
— После всего что ты сделал для нас? И для всех?
Гарри опять пожал плечами.
— Когда старый верный пес бросается на твоего ребенка, его приходится пристрелить. И то, что он долго и верно служил, ничего не меняет. Даже если бы ты точно знал, что он только собирается броситься на ребенка, ты тоже убил бы его, верно? А уж потом пожалел бы старину и погрустил о нем. Черт побери, если бы ты узнал, что у твоего пса бешенство, ты бы прикончил его не задумываясь. И ради него самого, и ради остальных!
Джордан не стал уходить от ответа.
— Тебя это в самом деле беспокоит? Давай честно, Гарри: ты же знаешь, не так просто будет тебя достать. Сколько хлопот доставил Янош Ференци, а ведь ему далеко до тебя, особенно теперешнего!
— Поэтому я и должен уйти. Если я этого не сделаю, мне придется защищаться, а значит, мой вампир будет развиваться быстрее. И тогда я уже не вырвусь. Стоило ли бороться с ними со всеми — Драгошани, Тибором, Яношем, Фаэтором, Юлианом Бодеску, — чтобы в конце концов стать таким же?
— Тогда... может быть, мне попытаться? Я могу хоть сейчас.
— Ты о чем?
— Я могу помогать следить за ними. Они приставили к тебе Пакстона, но о моей слежке и знать не будут. Им ведь неизвестно, что я жив, наоборот, они уверены, что я мертв.
Гарри заинтересовался.
— Продолжай.
— Наблюдать нужно за Дарси, но не на службе, а когда он дома. Я знаю, где он живет, знаю, о чем он думает. Он довольно много будет размышлять о тебе: и потому, что ты — это проблема, и потому, что он неплохой парень и беспокоится о тебе. Так что, как только все начнется, я немедленно предупрежу тебя.
— Ты готов на это?
Гарри был уверен в ответе.
— После того, что ты сделал для меня?
Гарри задумчиво кивнул.
— Неплохая идея, — сказал он наконец. — Ладно, отправляйся после полуночи. Я отвезу тебя в Эдинбург, а дальше действуй в одиночку.
Так они и сделали. И некроскоп тоже остался в одиночестве. Но ненадолго.
На следующее утро Пакстон вернулся. Сначала Гарри обозлился, но потом решил, что пора поменяться ролями: он сам проникнет в разум Пакстона. Эта мысль его порадовала. Но прежде ему надо повидаться с матерью, узнать, нет ли у нее чего-нибудь новенького.
Небо было облачным, Гарри стоял на берегу, подняв воротник плаща, тщетно пытаясь защититься от мелкой всепроникающей мороси.
— Мама? Ну, как твои успехи?
— Гарри? Это ты, сынок? — Ее голос был так слаб и далек, что сначала некроскоп решил, что это просто гул, шепот мертвецов, переговаривающихся в своих могилах.
— Да, это я, мама. Тебя почти не слышно.
— Знаю, сынок, — донесся тихий голос издалека. — Мне тоже осталось недолго. Все увядает, все... Ты что-то хотел, Гарри?
Ее силы были явно на исходе.
— Мама! — Он всегда был терпелив с ней. — Ты ведь помнишь, мне сейчас сложно общаться с мертвыми, ты хотела помочь мне — узнать насчет этих несчастных девушек, которых убили. Ты говорила, что тебе нужно несколько дней. Вот я и пришел. Мне по-прежнему нужно это знать, мама.