Тварь
Шрифт:
Вип пребывал в отвратительном настроении. Он ненавидел эту работу – скалывание старой краски, он предпочел бы, чтобы ее выполнил ремонтный док, когда осенью судно будет вытащено из воды для окраски днища. Но док стоил сорок долларов за час работы каждого человека. И Дарлинг начал раздумывать, сможет ли он оплатить даже поднятие судна на слип, чтобы покрасить днище.
Вип почувствовал, как судно слегка наклонилось, когда кто-то поднялся на борт, услышат шаги на палубе наверху. Он поднял голову и увидел Шарпа, стоящего у открытого люка трюма.
– Привет, Маркус.
– Прости, что помешал.
– Не
– Не мог бы ты взглянуть, что это у меня здесь такое?
– Охотно.
Дарлинг снял маску и очки и начал подниматься по трапу. Майк продолжал зачищать песком края, пока Дарлинг не сказал:
– Пошли посмотрим, Майкл. Не упускай возможности передохнуть.
Шарп положил узел на стол для разделки, находящийся в центре судна, и стал подальше от него, чтобы не чувствовать запах.
Лишь только Дарлинг приблизился к свертку, вонь ударила ему в нос и он воскликнул:
– Господи, парень! Что это ты мне приволок? Что-то дохлое?
– Даже очень, – подтвердил Шарп и рассказал Дарлингу о том, что произошло в Хорсшу-Бей.
Дарлинг придерживал конец полотенца, пока Майк разматывал сверток. Неизвестно откуда появились мухи, а две чайки, которые до сих пор сидели на воде, поднялись в воздух и начали кружить над судном.
– Кит, – определил Майк.
– И молодой, – кивнул Дарлинг.
– Откуда ты это знаешь? – удивился Шарп.
– Ворвань составляет тонкий слой. Он еще не получал полноценного питания. Посмотри, как жир становится розовым через несколько дюймов.
Майк спросил:
– Кашалот?
– Уверен.
– Попал под гребной винт?
– Нет, – сказал Шарп. – Переверни его.
Дарлинг перекинул ворвань лезвием ножа. Под прямыми солнечными лучами кольца от следов ран сияли как ожерелье, и гнилая плоть сочилась из пореза в центре.
Майк и Дарлинг взглянули друг на друга, затем Вип негромко проговорил:
– Черт возьми...
Он вошел в рубку, потянулся к полке и вернулся на палубу, держа в руках серпообразный коготь янтарного цвета. Он сунул коготь в порез в сине-черной коже. Размер когтя абсолютно соответствовал размеру раны.
– Черт возьми... – вновь проговорил Вип.
Шарп спросил:
– Что это, Вип? Кто это сделал?
– Надеюсь, не тот, кого я подозреваю, – сказал Дарлинг.
– А кто же?
Дарлинг указал на ворвань и сказал Майку:
– Выбрось эту дрянь за борт, пусть лещи покормятся. – Затем повернулся к Шарпу и проговорил: – Пошли.
– Куда?
– Нужно свериться с парой книг.
Идя вместе с Маркусом по тропинке, он увидел машину своей дочери на подъездной дороге у дома.
– Дейна здесь, – заметил он. – Интересно, по какому случаю?
Шарп еще ни разу не был в доме у Дарлинга. Он быстро огляделся вокруг. Это был классический бермудский дом восемнадцатого столетия, построенный как перевернутое судно. Массивные деревянные опоры поддерживали потолок, балки связывали стены. Сундуки, шкафчики, столы и пол – все было сделано из толстых стволов бермудского кедра – остатки тех времен, когда болезнь, поразившая кедры, еще не погубила их все. Комнаты были прохладными, темными и благоухали густым
Две женщины, сидевшие в столовой, подскочили со своих мест, когда увидели входящего Дарлинга.
Младшая – загорелая, с острыми чертами лица и волосами, выгоревшими от солнца, – быстро смешала бумаги, лежащие на столе перед ней, и прикрыла их другими.
Казалось, Дарлинг не заметил этого.
– Эй, Ящерка, – сказал он, подошел к дочери и поцеловал ее в щеку. – Что привело тебя к нам?
– Заговоры и планы, – ответила она. – Что же еще?
– Правильно, так и действуй, не давай врагам подкрасться. Ты знакома с Маркусом Шарпом? Маркус, это Дейна.
– Слышала о вас, – сказала Дейна, улыбнулась и пожала руку Шарпу.
– Рад с вами познакомиться, – ответил Маркус.
Он подумал, что Дейна выглядела обеспокоенной, ей было неловко. Она держалась спиной к столу, загораживая бумаги.
Дарлинг провел Шарпа через гостиную в небольшую комнатушку за ней; стены ее были уставлены книжными шкафами. Кроме шкафов здесь стояли только громадный, сделанный из кедра письменный стол и два стула.
– Мне должно быть стыдно, – заявил Дарлинг, включая свет.
– Почему?
– Полагаться на науку! Единственное, что признают ученые, это то, что они знают. То, чего они не знают, – это может быть все, что относится к области возможного, но недоказанного, – они отбрасывают как выдумки.
Шарп пробежал глазами по корешкам книг на полках. Похоже, здесь были собраны все книги, когда-либо написанные о море: Рашель Карсон и Жак-Ив Кусто, Самуэль Элиот Морисон и Мендель Патерсон, Питер Фрейхен и Питер Маттиссен. Причем книги не только о море, но и о монетах, керамике, стекле, кораблекрушениях, сокровищах, оружии.
– Ну, давай посмотрим.
Дарлинг снял с полки большой, заключенный в футляр том и прочитал заголовок: «Тайны моря». Он вынул книгу из футляра и открыл ее.
– Около десяти лет назад, – сказал он, перелистывая страницы, – я был на судне с людьми от Калифорнийского аквариума, помогая им вылавливать необычные существа. Однажды ночью мы увидели мексиканцев, ловящих рыбу на свет, и подплыли, чтобы посмотреть. Они на блесну ловили крупных кальмаров. Головоногих Гумбольта четырех или пяти футов в длину и весом пятьдесят или шестьдесят фунтов. Я никогда раньше не видел этих крупных тварей и поэтому решил нырнуть вместе с мексиканцами. Но не успела моя маска очиститься, как одна из этих тварей решила напасть на меня. Я ударил ее, и моментально одно из щупалец хлестнуло по мне и захватило мою кисть. Мне показалось, что в руку вонзилась сотня иголок. Я влепил твари в глаз, она отпустила меня, а я стал подниматься к поверхности, считая, что находиться в этом месте опасно для здоровья. И вдруг внезапно я почувствовал, что меня тянет вниз. Три эти проклятые твари схватили меня и волокли во мрак, в бездну. Должен сказать тебе, что Господь Бог нашел в своем сердце уголок и для глупых бермудцев, потому что все, за что ухватились эти твари, оторвалось: один из ластов, глубиномер, сумка для сбора образцов. Я рванул к поверхности. По какой-то причине существа не преследовали меня, и я забрался обратно на судно. Но после этого в течение целого месяца меня по ночам мучили кошмары.