Тварь
Шрифт:
– Мы с вами знакомы? – спросил он.
– Меня зовут доктор Герберт Тэлли, капитан.
Тэлли. Что-то знакомое было в этом имени, но Дарлинг не мог вспомнить, что именно.
– Доктор в какой области?
– Малак... ну в общем, кальмары. Доктор по кальмарам, можно так сказать.
– Вы можете не упрощать язык, говоря со мной. Слово «малакология» мне известно.
– Простите. Конечно. Можем мы подвезти вас до...
– Я хотел бы прогуляться, – ответил Дарлинг и начал обходить машину, но затем что-то вспомнил, остановился и обратился к незнакомцу: – Тэлли. Доктор Тэлли. Это вы написали ту книгу... «Последний дракон»?
Тэлли улыбнулся и кивнул:
– Да, это я.
– Хорошая книга. Полна фактов. По крайней мере, я счел это фактами.
– Спасибо. Э-э... капитан... мы бы хотели поговорить с вами. Могли бы вы уделить нам несколько минут?
– Поговорить о чем?
– Об архитеутисах.
В мозгу Дарлинга прозвучал сигнал внимания. Это, должно быть, тот человек, что позвонил в его отсутствие. Шарлотта сказала, что по выговору он был похож на канадца, и произношение Тэлли некоторых слов с головой выдавало его. Вип ответил:
– Я уже сказал все, что мог сказать.
– Может быть, вы тогда могли бы послушать всего несколько минут... может, выпьем по стаканчику?
– Кто это мы?
Тэлли указал в сторону машины:
– Мистер Осборн Мэннинг.
Дарлинг ничего не ответил, как будто не понял, тогда Тэлли добавил:
– Мэннинг... отец тех...
– О да, простите.
– Мы... он... он будет благодарен, если вы уделите нам время.
Дарлинг задумался, желая, чтобы Шарлотта была сейчас рядом с ним. Он не умел вести разговоры с лощеными людьми. С другой стороны, он не хотел проявить грубость. Во всяком случае, не по отношению к человеку, который только что потерял двоих детей. Как бы он себя чувствовал, если бы Дейна была съедена какой-нибудь... тварью? Он не мог вообразить себе это и даже не хотел пытаться. Наконец он сказал:
– Думаю, от этого никто не пострадает.
– Прекрасно, – согласился Тэлли, открывая заднюю дверцу автомобиля. – Есть приятный отель за...
Дарлинг покачал головой:
– Проезжайте по дороге еще сто ярдов и остановитесь у вывески с надписью «У Шилли». Я найду вас там.
– Мы подвезем вас.
– Я лучше пройдусь, – сказал Дарлинг и продолжил путь.
Когда-то «У Шилли» было заправочной станцией с одной колонной, затем – дискотекой, дамским магазинчиком, видеопрокатом. Теперь это был ресторан с одним залом, владельцем которого был отставной рыбак, когда-то ловивший акул. Он рекламировал свой ресторан как «родину знаменитых бермудских оладий из мяса кончи», что являлось местной шуткой, так как этих бермудских улиток выловили всех до единой давным-давно. Если на Шилли наседали, то он подавал клиентам что-то, что он называл жареной рыбой, но все же главным источником дохода была дешевая выпивка. Скелет старой бензоколонки, окрашенный в пурпурный цвет, все еще красовался на парковочной площадке.
Дарлинг мог бы согласиться, чтобы Тэлли и Мэннинг отвезли его в отель; он не имел ничего против отелей. Но там они чувствовали бы себя спокойно, а он не хотел, чтобы так было. Он хотел, чтобы они нервничали и провели разговор быстро и конкретно.
Посмотрев на стоянку, он увидел, что «БМВ» уже стоит между двух побитых фургонов.
Дарлинг вошел в ресторан и задержался у входа, давая глазам привыкнуть к полумраку. Он уловил запах несвежего пива, сигаретного дыма и приятный сладкий аромат марихуаны. Дюжина мужчин сгрудились вокруг стола для игры в снукер, крича и делая ставки. Несколько человек спорили у древней доски пинбола [21] . Это были грубые люди, все очень вспыльчивые. И все чернокожие.
21
То же, что и китайский бильярд: доска с лунками и мишенями, по которой при помощи пружины запускается металлический шарик.
Около двери было несколько свободных столиков, но Тэлли и Мэннинг стояли вместе в углу, как будто отправленные туда в наказание учителем.
Огромный мужчина, черный, как гаитянин, и широкий, как защитник в американском футболе, соскользнул со стула у бара и легко подскочил к Дарлингу.
– Вип... – приветствовал он.
– Шилли...
– Они с тобой? – Шилли кивнул головой в сторону угла.
– Да, со мной.
– Ну что ж, хорошо. – Шилли неуклюже протопал к углу и позволил себе улыбнуться. – Джентльмены, – сказал он. – Пожалуйста, садитесь.
Он выдвинул стул от ближайшего стола и предложил его Мэннингу. Когда мужчины уселись, Шилли поинтересовался:
– Что будете заказывать?
Мэннинг начал:
– Мне бы хотелось «Столичную» с...
– Ром или пиво?
– Давай три «Дак энд сторми», Шилли, – распорядился Дарлинг.
– Считай, что они уже здесь, – ответил здоровяк и направился к бару.
Дарлинг посмотрел на Осборна Мэннинга, которому по виду было пятьдесят с небольшим. Мужчина был безукоризненного вида: ногти отполированы, волосы прекрасно уложены. Его синий костюм выглядел так, будто был выглажен, пока хозяин ожидал, когда его усадят за стол. Белая, без единого пятнышка, сорочка была накрахмалена, а шелковый синий галстук удерживался на месте золотой булавкой. Но не это не давало Дарлингу отвести взор. Его приковывали глаза Мэннинга. Даже в лучшие времена они, вероятно, выглядели запавшими. Его лоб выдвигался вперед и нависал, как костяная полка, а брови были густыми и темными. Но сейчас эти глаза походили на два черных туннеля, будто сами глазные яблоки исчезли.
«Может быть, здесь просто темно, – подумал Дарлинг. – Или это горе делает такое с человеком?»
Мэннинг заметил, что Дарлинг пристально рассматривает его, и произнес:
– Спасибо, что пришли.
Вип кивнул и попытался придумать что-нибудь вежливое в ответ, но не сумел найти ничего лучшего, чем:
– Никаких проблем.
– Вы живете поблизости? – спросил Тэлли, поддерживая разговор.
– Довольно близко, – Дарлинг кивнул на северную стену. – Через Мангровую бухту.
Шилли принес напитки. Тэлли сделал глоток и произнес:
– Великолепно.
Дарлинг наблюдал за реакцией Мэннинга, когда тот сделал маленький глоток. Мужчина поморщился, но подавил гримасу. Для рта, привыкшего к водке со льдом, подумал Дарлинг, ром с имбирным пивом, наверное, имеет вкус анчоусов с арахисовым маслом.
Затем наступила неловкая пауза, как будто Тэлли и Мэннинг не знали, как им начать разговор. У Дарлинга было довольно ясное представление о том, что им от него нужно, и ему пришлось заставить себя не поддаться соблазну сказать им, чтобы они подошли к делу, приступили к сути. Он не хотел казаться заинтересованным; за многие годы он заработал немало долларов, держа рот на замке и слушая. В самом худшем случае он всегда что-то узнавал.
Мэннинг держался натянуто, его пиджак был застегнут, руки сложены, глаза прикованы к пламени единственной свечи на столе.
«Какого черта, – подумал Дарлинг, – не может быть вреда от вежливости». И он обратился к Мэннингу:
– Очень сожалею о ваших ребятах.
– Да. – Это было все, что ответил Мэннинг.
– Не могу себе даже представить... у нас есть дочь... это, должно быть...
Он не знал, что еще сказать, поэтому замолчал.
Мэннинг оторвал взгляд от свечи и поднял голову. Его глаза все еще казались спрятанными в пещерах.