Шрифт:
Annotation
Химич Анастасия Александровна
Химич Анастасия Александровна
Тварь
ТВАРЬ
Кеды
– Тварье отродье, - выругался я и попытался вытряхнуть нахалку.
Но не тут-то было - гадкая жижа тут же уютно обосновалась под пальцами и сковала их холодом.
Я еще раз выругался, на этот раз совсем непечатными словами, и клятвенно пообещал себе больше никогда не браться за работу в провинции. И тут же печально вздохнул. Тогда уж вообще завязывать с этим делом.
Заказчик должен был прислать машину прямо к перрону, однако, видимо, проехать сюда было в принципе невозможно. Про себя ругая погоду, грязь и неустроенность провинциальных городов, я побрел вместе с теми немногими смельчаками, что решились выйти из поезда на этой станции, к зданию вокзала.
Машина ожидала не только не на перроне, а вообще в двух кварталах. Потому что дорога от дождя, прекратившегося, видимо, только ночью, превратилась в непроходимое для тяжелого драндулета болото, и даже ударивший под утро морозец не спасал положение. Точнее, он превратил обычную лужу в минное поле, где каждый шаг грозил закончиться плаванием по колено в грязи.
Естественно, пока я добрался до машины, мои кеды набрали столько воды, что я мог смело их снимать и идти босиком - разницы никакой. А потом мне пришлось потратить еще несколько очень длинных секунд на то, чтобы окоченевшими пальцами открыть заднюю дверцу "броневика" заказчика.
– Вы из комиссии?
– поинтересовался сидевший за рулем здоровенный лысый дядька, не оборачиваясь.
– Не из комиссии, а из комиссариата, - поправил я угрюмо.
Долбаные провинциалы, вечно путают.
– Один хрен, - он щелкнул тумблером и дернул рулевой рычаг.
Я усмехнулся - провинция. Во всем провинция. В столице таких раритетов, которые бы заводились тумблером или ключом, уже днем с огнем не найти - все производители уже давно перешли на датчики голоса и движения. Даже рулевой рычаг оставляют только в виде элемента декора. Маршрут просчитывается навигатором, корректировка по городу минимальная. Максимум, что требуется, это учитывать возможность пробок, но новые модели навигаторов уже и эту проблему научились решать.
Однако здесь не столица. Здесь все по-другому, будто я в другой стране, если не на другой планете. В столице давно строят многоуровневые шоссе по технологии быстрого возведения, а здесь все еще месят колесами грязь на старом асфальте вот такие колымаги.
Я вздохнул и отвернулся от окна. Нет в жизни более безрадостного зрелища, чем провинциальный городок промозглым утром в начале декабря.
– Расскажете мне о задании?
– спросил я, усиленно дуя на пальцы рук.
– На место приедем, там все расскажут, - угрюмо сказал рулило.
Я скривился. Мало того, что в заявке толком ничего не сказано, так заявка еще и срочная и помечена грифом "Л", то есть "лично". Заказчик не просто обратился в комиссариат с просьбой уничтожить тварь, а потребовал, чтобы к нему в срочном порядке прислали именно меня. И вот я всю ночь трясся в вонючем поезде, потому что нормальные скоростные составы сюда не ходят, потом промочил ноги, замерз, а мне теперь не хотят даже в общих чертах обрисовать задание. Ненавижу свою работу...
Ехать пришлось долго. Я даже успел задремать - ну, в поезде ведь не выспишься толком. А в машине было даже, можно сказать, тепло - мои кеды немного просохли.
Поэтому, когда драндулет с визгом затормозил перед опрятного вида старинным зданием, на душе у меня уже было не так мерзко, как в начале поездки.
Я спрыгнул на дорогу, потому что дядька за рулем даже не дернулся ни открыть передо мной дверцу, ни помочь спуститься. Нет, ну, конечно, не барышня, сам справлюсь, но все-таки - в какую бы глухомань меня не забросило, правила этикета никто не отменял. Если бы этот громила приехал ко мне в гости, я бы оказал ему все полагающиеся почести.
Я вздохнул. Да уж, в гости. Его отношение ко мне естественно - я всего лишь Охотник. Меня вызвали, я выполнил работу, получил гонорар и ушел в закат. Могу еще и память подчистить, если что. Ха-ха. Не могу, конечно. Но они верят, что Охотники это генно-модифицированные существа, что, мол, нам с детства делают инъекции крови тварей, поэтому только мы и можем с ними сражаться.
Чушь, по правде сказать. Не делают нам никаких инъекций. И не вживляют в тело имплантов или частей тел тварей. Просто тренируют, запрещают употреблять спиртное и наркотики, смотреть телевизор и вообще всячески притуплять чувства и реакции. Ну, и отбор, конечно. Благодаря этому сейчас срок активной работы Охотника увеличен до двадцати лет, то есть если я пришел в комиссариат в двадцатилетнем возрасте, то спокойно могу охотиться до сорока, а потом меня с почестями переведут на бумажную работу. Если доживу, конечно.
Дверь здания была очень тяжелой, и мне пришлось хорошенько напрячься, чтобы открыть ее хотя бы на четверть.
Для охоты на тварей физическая сила не очень важна - они довольно слабы, как правило. Есть, конечно, и среди них здоровяки, но против таких обычно выставляют не одного Охотника, а хотя бы четверых. Лучше, конечно, десятерых, но и четверо вполне справляются. Однако такие ситуации редкость. Чаще всего: одна тварь - один Охотник. Наше оружие это хорошее зрение, чуткое обоняние, тонкий слух, молниеносная реакция и умение быстро и бесшумно передвигаться не только по земле, но и по деревьям. Именно поэтому я выбрал кеды, хотя на улице давно не лето. Ну, и, естественно, мы предпочитаем дистанционные атаки. Конечно, последний удар желательно нанести мечом из специального сплава, но это когда тварь уже сильно ослаблена и вот-вот сдохнет сама.
Встречали меня уже в холле. Двое громил типа того, который привез меня сюда. Вполне вероятно, что он и был одним из этих двоих, но я бы не смог сказать этого наверняка.
Они шагнули мне навстречу, одновременно выхватив откуда-то из недр необъятных форменных пиджаков металлоискатели. Я ухмыльнулся. Эх, ребятки, не реагируют ваши пикалки на те штучки, что лежат в моем рюкзаке. Хотя при желании я могу без труда убить ими вашего босса.
– Стоять!
– от этого короткого окрика, похожего на удар кнутом, мне вдруг сильно захотелось отказаться от задания.