Тварь
Шрифт:
– Коньяк... слишком сильный запах...
Голова у меня начала кружиться. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул ртом.
Павел Григорьевич поспешно распахнул окно, и я чисто инстинктивно отшатнулся от стола.
– И откуда же... они... по-вашему... взялись?
– спросил я, поймав струю свежего воздуха с улицы.
Заказчик помог мне сесть:
– Как и вы, я не помню времени, когда тварей не было, - произнес Павел Григорьевич, усаживаясь в свое кресло.
– Зато его очень хорошо помнил мой дед. Точнее...
– он опять потянулся к бутылке, но с опаской глянул на меня и отдернул руку. Я поблагодарил его одним кивком.
– Мой дед был одним
Я затаил дыхание.
Происхождение тварей это засекреченная информация. Записи об их обнаружении и результаты первых исследований хранятся в закрытом архиве комиссариата, куда имеет доступ только высшее руководство - человек пять на всю страну от силы. Простых Охотников даже близко к этому архиву не подпускают. Кто же знал, что во время задания мне встретится человек, который из первых рук знает о том, откуда эти твари взялись? Ладно, может, и не знает, но об их происхождении и обнаружении ему точно известно больше, чем мне.
Но Павел Григорьевич не собирался просто так выкладывать мне эту поистине бесценную информацию. Он выдерживал паузу, ждал, когда я сорвусь и задам вопрос. И я сорвался, но не так, как он ожидал:
– Каким образом это относится к моему заданию и к тому, что вы прислали в комиссариат срочную заявку с грифом "Л"?
Павел Григорьевич тихо рассмеялся:
– Этот вопрос, видимо, мучает вас с самого утра - почему срочно и почему лично вас.
Я вежливо улыбнулся в ответ:
– Думаю, это ожидаемо - я только-только вернулся с другой охоты и даже толком выспаться не успел, как меня направили сюда.
– Я наводил справки, - Павел Григорьевич поднес к губам чашечку с кофе.
В комиссариате? Где все засекречено до невозможности? Где даже мой непосредственный начальник не знает моего имени и не представляет, на какие задания меня отправляют? Солидно...
– Мне сказали, что вы один из лучших...
Я чуть не подавился своим кофе. Я - один из лучших? Это шутка такая? Почему же это никак не отражается на моей зарплате?
– И мне сказали, что если кому и под силу выполнить это задание, то только вам.
– Может, вы мне все-таки расскажете, что это за задание, чтобы я тоже смог понять, по плечу мне это или нет?
– Хитер, - удовлетворенно протянул Павел Григорьевич.
– Ладно, расскажу. Но сначала про деда. Видите ли, как ни странно, история моего деда имеет к вашему заданию самое непосредственное отношение.
Я усмехнулся и приготовился слушать.
– Было ему тогда лет, наверное, как вам, - Павел Григорьевич одним махом осушил свою чашечку и задумчиво взялся за бутылку с коньяком.
– Он тогда служил где-то на островах Индийского океана. Как раз закончился сезон дождей и его с несколькими другими солдатами отправили поправлять какие-то сооружения в лесу - он называл, но я уж позабыл. И вот он пошел выставлять эти свои сооружения, и вдруг услышал дивную мелодию.
– Я вздрогнул, а Павел Григорьевич открыл бутылку и хлебнул прямо из горлышка.
– Она была похожа на лошадь, но с кошачьими задними лапами, человеческими руками и женской грудью. Дед подошел к ней, протянул руку. Тварь даже не подумала бежать или пугаться, наоборот, она подставила под его руку морду, потом схватила передними лапами и прижала к груди.
– Я сглотнул комок, потому что практически ощутил под своими пальцами упругую податливую горячую плоть.
– Дед был так возбужден, что даже не сразу понял, когда мелодия стихла, а вместо нее послышалось рычание. Правда, рычала не эта тварь, которую он гладил, а совсем другая. Вы, наверное, знаете, как она называется. Огромная такая, черная, с длинным нижним клыком, который растет вперед, а не вверх...
Я медленно кивнул. Единорог. Мы называли их так, хотя в книгах у них было совсем другое название. Это самые свирепые и опасные из всех неядовитых тварей, которые нам известны.
Но твари разных видов не живут на одной территории, тем более миролюбивые сирены и плотоядные единороги. Если только они не относятся к одному виду...
– Ваш дед... выжил?
– с трудом шевеля языком, спросил я.
– Да, как ни странно, хотя я слышал, что эти черные очень свирепы и невероятно сильны и опасны.
– Да, - подтвердил я.
– На них охотятся минимум вчетвером, при этом один Охотник неизменно погибает, а остальные получают серьезные травмы...
– Значит, деду повезло, - вздохнул Павел Григорьевич и сделал еще глоток коньяку из бутылки.
– И какое отношение...?
– я не договорил.
– Самое прямое, - кивнул хозяин.
– Вы же и так уже догадались. У южной окраины города уже два месяца по ночам местные наблюдают эту белую с грудью.
Мои мысли понеслись вскачь. Если это самка единорога, то самец - или даже самцы - тоже должны быть где-то поблизости. Пока у них не брачный период, можно не особо опасаться, но беда в том, что никто не знает, когда у них брачный период начинается, сколько длится, какие у них ритуалы. Вообще о жизни тварей известно ничтожно мало - живут они стаями, парами или поодиночке. Откладывают яйца или рожают живых детенышей. Как защищают свои гнезда. Когда и куда мигрируют. И внешние различия - это половой диморфизм и разные стадии взросления или действительно нас окружают десятки и сотни различных видов тварей?
– Я слышал, что сирены считаются вымершими, - через время проговорил Павел Григорьевич, - но наверняка это неизвестно. И если тогда больше ста лет назад мой дед наблюдал семейную пару, есть вероятность, что жителям города угрожает большая опасность...
– Вы хотите, чтобы я проверил, одна она здесь или с самцом?
– я сглотнул комок.
– Да...
– А если с самцом? А если самцов несколько? Вы представляете, чем эта охота может закончиться для меня? Да что там я - единороги крайне агрессивны. Если я ненароком разозлю его - а может, и их - сколько же людей погибнет!
– Сергей, послушайте.
– Павел Григорьевич вдруг вскочил со своего места и схватил меня за плечи. От его хватки у меня перехватило дух.
– Поверьте мне, вы ничем не рискуете. Она не опасна. И ваша задача всего лишь проверить, она одна или нет.
– Как вы себе это представляете?
– спросил я, когда он отпустил мои плечи.
– Вам нужно войти с ней в контакт.
– Допустим, - еще сильнее нахмурился я.
– Допустим, я выяснил, что она здесь не одна. А дальше что? Я один с единорогом не справлюсь, даже если в комиссариате меня считают одним из лучших...
– В этом случае, мы вызовем еще охотников, - сказал Павел Григорьевич, гордо вскинув голову.
– Понятно, с вашими возможностями, вы можете размещать срочные заявки хоть каждый день, - я махнул рукой.
– Но если она одна, - "дядя Паша" понизил голос, - то вы приведете ее мне живой.
Я широко раскрыл глаза. Нет, сирена, конечно, считается совершенно мирным существом, но кто ее знает, как она отреагирует на попытку взять ее в плен.
– Вы... вы... не понимаете... о чем просите, - с трудом выговорил я.