Твари Господни

Мах Макс

– Вы все тут с ума посходили? – Спокойно поинтересовался Наблюдатель.

– Думай, что хочешь, – покачал головой Виктор. – Но правила игры уже три дня, как поменялись.

– Объяснись! – Потребовал Монгол.

– Все очень просто. – Виктор допил коньяк и кивнул Георгу, прося повторить. – Я один сейчас сильнее всех нас шестерых, какими мы были тогда. И он, – кивок на Кайданова. – И она, – жест в сторону Дженевры.

– А Алиса Дмитриевна?

– А Дебора может такое, что не дай вам бог узнать.

– Кому это нам? – Наблюдатель сотворил сигаретку и сразу же затянулся. Выглядел он спокойным, но, похоже, только выглядел.

– Людям, – Виктор тоже закурил, но не сигарету, а трубку, которая возникла вдруг в его руке.

– Я такой

же маг, как и ты, – возразил Наблюдатель.

– Но ты играешь за людей.

– У тебя, между прочим, тоже была семья… или есть.

– Есть.

– И ты…?

– Видишь ли, Кеша, какое дело, – Виктор благодарно кивнул Георгу, взял в руку бокал и с демонстративным удовольствием втянул носом воздух, наполненный ароматом коньяка. – Я тебе уже сказал, только ты не понял. Или не захотел понять… Правила изменились. Теперь все будет по другому.

– Как? – а это уже снова был Монгол.

"Проснулся, мать твою!"

– А как в древнегреческих мифах.

– Ты, что себя богом объявишь? – удивился Наблюдатель.

– Не я, – усмехнулся Виктор. – А ты. Объяснишь советскому народу, что Маркс и Ленин ошибались, бог есть, и он не один, и злить их, я имею в виду богов, не стоит, хотя и райкомы в церкви переделывать пока не требуется.

– Сука!

– Ну-ну…

– Ты понимаешь, что это вызовет кризис такой силы, что психиатрических больниц на всех не хватит? – Монгол даже из-за стола встал.

– Между прочим, – А вот Лиса вставать и не подумала, как сидела в "вольной позе", так и продолжала сидеть. – На Эллипсе [83] тоже ведь придется ставить виселицы…

– Да, хрен с ними с виселицами! – Заорал вдруг Наблюдатель, вскакивая с табурета, так что теперь они с Монголом стояли перед остальными, как обвиняемые перед трибуналом, но сами этого, пожалуй, еще не поняли. – Ну повесим… Расстреляем… В Москве реке… В Потомаке утопим! Ты о последствиях подумала? Вы все о чем сейчас думаете? О мести? Тогда, вперед, с песнями! Ты знаешь, что будет?

83

Эллипс – эллипсовидный газон перед Белым домом между Е стрит и проспектом Конституции.

– А что будет? – Лиса назло этим двоим достала из воздуха черную сигарету и над столом поплыл сладкий дурман граса.

– У одних будет культурный шок, – Монгол взял себя в руки и старался говорить рассудительно, спокойно, но давалось ему это с трудом. – Другие не смирятся…

– А мне какое дело? – Лиса уже догадывалась, почему Виктор не ответил на ее вопрос, а привел их сюда, на эту, им же самим и организованную встречу.

– А кровь? – Спросил Монгол. – Крови, значит, ты теперь не боишься? Может и человеческие жертвоприношения примешь?

– А чем я хуже Астарты или Шеол? [84] – В душе поднялась темная волна гнева, но говорила Лиса не для того, чтобы выплеснуть его на Монгола и Наблюдателя. Свою цель она уже знала.

– Значит, вот так? – растерялся Монгол и, в поисках хоть какой-нибудь поддержки, повернулся к Виктору. – Вы что уже все решили?

– Не все…

– А что, мне идея нравится, – вдруг сказала Рэйчел. – Лет двадцать террора, и будут, как овечки. Что скажешь, дорогой?

84

Богини финикийского пантеона.

Самое забавное – хотя ничего забавного на самом деле в этом не было – что сначала Лиса и сама повелась, поверив "высокомерному" голосу Рэйчел, и только затем сообразила, насколько Кайданову повезло с выбором.

"Она мне подыгрывает… Но как!"

– А ты как хотел? – Спросила она в наступившей тишине.

– Хотел… – Монгол казался совершенно опустошенным. Наблюдатель

выглядел не лучше.

– Бах сказал мне как-то, – Лиса затянулась и продолжила говорить, едва выдохнула дым. – Он сказал, что у него есть два однозначных доказательства существования бога…

– Знаю, – кивнул Наблюдатель. – Знаю я его теорию.

– Но не разделяешь, – кивнула Лиса. – Почему?

– Потому что знает, что второе доказательство от лукавого, – спокойно объяснил Виктор.

– Рассказывайте! – Потребовал Кайданов.

– Ты им…?

– Нас трое, Джек, – пожал плечами Виктор. – И у каждого своя правда, как в "Воротах Росемон". [85]

– Своя… – То ли согласился, то ли просто повторил за Виктором Наблюдатель.

– Ладно, расскажу, – кивнул Монгол и снова сел за стол. – В конце шестидесятых стало очевидно, что эйфория от появления нового феномена проходит. Сначала ведь, как с новой игрушкой… А потом… Магов становилось все больше, а люди разные. И люди и маги. Кто-то где-то… У нас, в Бостоне, был такой… Эльфом звали… Не самый страшный, Барон Суббота в Сан-Франциско куда, как страшнее, был. Вообще людоед, но про него никто так и не узнал. Я его сам убил, когда выяснилось. А Эльф в криминальную хронику попал. И ведь ничего выдающегося! На иных уродах из людей было много больше крови, но он был маг. Я сидел в зале суда, когда присяжные выносили вердикт. Видел их лица, глаза, "слышал", о чем они думают. Потом увидел демонстрацию у здания суда. Чужие. Враги. И страх, очень много страха… И, как назло… Впрочем, закономерно. Правительства тоже понемногу стали интересоваться. Спецслужбы, мафия…

85

Рассказ японского писателя Акутагавы Рюноске (1915), в котором одно и то же событие описывается по-разному несколькими персонажами.

– И вы испугались, – кивнула Лиса.

– Еще как, – согласился Виктор. – Я первый.

Лисе очень не понравилась интонация с которой он это сказал, а еще больше тот мрак, который она ощутила за его словами. А еще она поняла, что признание стоило ему огромного усилия.

"Из-за меня?"

– Дело не в страхе, – покачал головой Наблюдатель. – А в видении перспективы. В перспективе была резня. Война всех против всех, по сравнению с которой наша Гражданская, как игра в песочнице. Калигула сделал прикидочный расчет. Выходило, что кризис наступит в начале восьмидесятых, а острая стадия войны продолжится максимум три-четыре недели, ну и еще лет десять партизанской войны одиночек. И все. Магов не станет. Найдут способ проверять новорожденных… Но и человечество должно было в этом случае потерять от четверти до трети численности, причем в наиболее развитых странах пропорционально больше. Оно и понятно, где-нибудь в СССР или Франции есть, что взрывать. Химзаводы, атомные станции, плотины, арсеналы… А в Китае или Африке… В общем, понятно.

– Аарон предложил говорить с правительствами, – тихо сказал Монгол.

– Ерунда! – Покачала головой Лиса. – Ничего бы не вышло.

– Это я ему и сказал, – сейчас голос Виктора опять звучал ровно.

– Идея принадлежала мне, – Монгол опять встал из-за стола и пошел вдоль стены.

"Ну прямо товарищ Сталин… "

– Я рассуждал так, если о нас перестанут говорить, то никакой массовой охоты не получится, ведь абсолютное большинство людей о нашем существовании даже не подозревает. Правительства тоже еще до идеи тотальной войны не дозрели. Значит, лет десять-пятнадцать форы. И потом тоже… Поскольку говорить на эту тему нельзя, то и официальной войны не устроить. А спецслужбам всяко-разно одним не справиться. Еще лет двадцать-тридцать, а может быть и пятьдесят. Маги выживут. У нас же дети стали рождаться… Естественный отбор опять же… Выживут сильнейшие. Накопим опыт, поймем свои возможности, возникнет подполье… К нам привыкнут, смирятся с нашим существованием. Еще пятьдесят лет и…