Твари
Шрифт:
— Так, понятно! — криво улыбается Алексей. — Дуболомы хороши в открытом бою, разведчики из них, как пули из какашек. Ксюша, дай команду убивать всех подряд, кроме людей.
Лица воинов свирепеют, глаза наливаются кровью. Торопливо, мешая друг другу, воины бросаются в распахнутые ворота.
— А мы? — спросила Ксения.
— Здесь подождем. Незачем соваться в незнакомое место.
За валом царит тишина, как в сонном царстве. Алексей забеспокоился всерьез, как вдруг многоголосый вопль сотрясает теплый воздух. На крепостной стене появляются полуголые воины, в руках у каждого лук с натянутой тетивой. Раздается отрывистая команда, пальцы разжимаются и сотни стрел устремляются на людей. Алексей бросается к стене, на бегу подхватывая растерявшуюся девушку. Стрелы барабанят по броне, будто град, вырывая
Сложенная из грубо обтесанных валунов стена приближается стремительно, Алексей едва не врезается в нее. Ксения тотчас вырывается, в руках откуда ни возьмись появляется шелковый платочек. Девушка старательно вытирает одежду и даже трется о камни, как будто спина зачесалась.
— Что с тобой? — с улыбкой спрашивает Алексей.
— На себя посмотри! — показывает глазами Ксения.
Пластины брони покрыты подозрительного вида каплями. Густая, желеобразная масса течет вниз, собирается вязкими наростами и дурно пахнет. Алексей стоит, как оплеванный.
— Яд?
— Скорее всего!
— Любители природы, мать вашу! — бормочет Алексей. — Гринписы долбаные.
Земля возле стен буквально усеяна стрелами, оперенные концы похожи на странные цветы, распустившиеся и засохшие прямо на глазах. Крики на стенах не утихают, но тональность меняется. Женщины начинают истошно визжать, мужчины воют, как голодные волки. Ксения вопросительно смотрит на Алексея, тот пожимает плечами. Взгляд падает на тошава, который оказался шустрее всех и первым прыгнул под защиту стен. Йедидъя, до сих пор тихо сидевший в ямке под стеной, начинает дрожать. Его буквально сотрясают волны дрожи, переходящей в приступы судороги. Тело покрывается волдырями, кожа приобретает синеватый оттенок. Тошав издает хриплый крик, похожий стон умирающего носорога, тело вытягивается и валится на землю, как бревно. В ушах нарастает шум, будто приближается товарный состав.
— Леша, что это?!
— Приготовься, сейчас и нам достанется!
Гипнотический удар невиданной силы сбивает с ног, голова раскалывается на куски от дикой боли, сердце выламывает ребра и гонит закипающую кровь по жилам, тело горит огнем. Алексей чудом удерживается в сознании, понимая, что его не подчиняют чужой воле, а просто хотят убить. Очень сильно хотят. Коллективное желание всегда сильнее одиночки и масса лилипутов всегда побеждает Гулливера.
— Встать! Встать, мать твою!!! — орет Алексей самому себе. Он ничего не видел вокруг, глазные яблоки грозили вот-вот лопнуть от растущего изнутри давления. И собственный голос показался писком простуженной мыши, а не криком. Майор встает, преодолевая бешеную силу тяжести, словно оказался на Юпитере, отчетливо слыша треск рвущихся сухожилий. Сознание работает вспышками, в унисон с бешено бьющимся сердцем. Будто пламя выстрелов, вспышки освещают разум. Алексей видел себя тем самым свифтовским Гулливером, опутанным по рукам и ногам мерзкими лилипутами.
— А вот хрен вы угадали! — хрипит Алексей, выпрямляясь в полный рост.
Неумолчный треск стоит в ушах. Треск рвущихся пут.
… мы все гулливеры. С детства нас старательно опутывают нитями условностей, обычаев и ханжеской морали. Мы растем, нитей становится больше. Они опутывают нас в несколько слоев, не дают дышать и видеть. Превращаются в корку, в футляр. Человек в футляре — это ты! Так что не сильно расстраивайся, оказавшись в гробу — ты и так был в нем. Только единицы находят силы сломать футляр. Только они видят настоящее небо над головой. Дышат воздухом, а не смесью газов. Ощущают тепло солнечного света и не сгорают…
Алексей представил сотни, тысячи невидимых нитей, опутывающих тело липкой пеленой. Множество маленьких писклявых существ суетится вокруг, размахивая ручками. Микроскопические рты безобразно раззявлены. Черные зубы, покрытые пятнами кариеса, соприкасаясь друг с другом, издают мерзкий скрежет, от которого рот наполняется кислой слюной. Писклявые голоса нарастают, что-то скандируют хором, все громче и громче. Разинутые рты сливаются в одну огромную пасть, писк превращается в вой,
— Хрен вы угадали! — повторяет Алексей. Напрягая все силы, рвет нити. С трудом, превозмогая боль, расправляет руки и слышит треск рвущихся пут — или своих собственных мышц? — да плевать, потом разберусь! Расправляет плечи, вертит головой — шея хрустит и стреляет болью, словно позвонки покрылись известью и не могут двигаться. Многоголосый вой усиливается, боль во всем теле нарастает, слепая тьма в глазах озаряется кровавыми вспышками.
— Сейчас! — шепчет Алексей. — Да имел я вас в виду, уроды поганые!!! — кричит он изо всех сил. — Да пошли вы…
Нецензурная лексика изливается бурным потоком, изобилие неформальных подлежащих, сказуемых и существительных просто изумительно. С каждым словом, с каждой фразой становилось легче. Если бы кто-то посмотрел со стороны, решил бы, что у буйно помешанного больного случился приступ эпилепсии. Алексей прыгает, скачет, хлопает себя руками, топает и трясет головой, изрыгая водопады матерной брани. Зрелище, достойное внимания главврача НИИ судебной психиатрии!
Бесполезное оружие валяется на земле, будто хлам, рядом сиротливо пригорюнились доспехи. Лежат пластом Ксения и тошав Йедидъя. На стенах идет настоящее сражение. Десятки солдат с остервенением рубят и колят, разбивают головы и ломают руки. Мельтешат невысокие, худенькие тошавы в длинных одеяниях из белого, голубого и розового шелка. Копыта выкрашены краской под цвет одежд, когти на пальцах покрыты перламутром. Мелькают воздетые к небу трехпалые руки, раскрытые клювы обращены вверх, морды искажены ужасом. Воины не обращают ни малейшего внимания на гипнотические потуги тошавов, убивают безжалостно и быстро. Некоторые придворные бросаются со стен на булыжники внутреннего двора. Камни равнодушно принимают удары почти невесомых тел, кровь стекает в щели, быстро испаряясь под лучами невидимого светила. Другие тошавы кидаются друг на друга, раздирают в кровь когтями плоские морды, сдирают кожу и выкалывают глаза. Крашенные охрой копыта безжалостно ломают кости и черепа, перламутровые когти рвут сухожилия и мышцы. Предсмертные вопли и крики ужаса оглушают, мутное облако кровавых испарений медленно переваливает через стены, сползает вниз. В траве суетятся крокодилы, чуя запахи смерти, в небе нервно машут крыльями ящероптицы.
Танец сумасшедшего заканчивается. Движения замедляются, топот стихает, ругань прекращается. Алексей чувствует необыкновенное облегчение, словно оказался в невесомости. Наваливается усталость, от которой хочется забыться глубоким сном. Избыток адреналина в крови побеждает сонную одурь. Алексей трясет головой, будто конь после купания, оглядывается. Земля истоптана, обломки стрел торчат из песка, ветер треплет оперения. Густое облако пыли уползает прочь, оставляя после себя серо коричневый иней. Ноги гудят, как после марш броска с полной выкладкой по пересеченной местности. Тошав лежит на песке, покрытый толстым слоем пыли. Клюв широко раскрыт, глаза прячутся подо лбом, ноги вытянуты, копыта смотрят в небо. Ксения расположилась поодаль. Словно спящая красавица, девушка сложила руки на груди и вытянулась в полный рост. Общее впечатление портит бандана. Сползла до подбородка. Пыли вокруг столько, будто только что прошла песчаная буря. Алексей еще раз оглядывается:
— Ансамбль песни и пляски донских казаков отдыхает! — чуть смущенно бормочет он.
Исчезла головная боль, на душе светло и легко, мысли порхают, нет тяжести в мышцах. Значит, гипнотическое воздействие прекратилось, Алексей понял сразу. Что ж, шаманские пляски под аккомпанемент нецензурной брани произвели терапевтический эффект и он не зря представлял себя Гулливером в стране лилипутов. Гипнотическая война имеет особенности. Воображение позволяет наиболее точно сосредоточиться на невидимом противнике, определить местонахождение и точно нанести удар. Чем ярче ты представляешь его, чем больше чувств и эмоций вкладываешь в мысленный удар, тем сильнее воздействие. Правда, и устаешь сильнее. Кажется, будто драка была в реальности, даже мышцы ноют. Смутная догадка появилась и пропала, опять возникла…