ТВари
Шрифт:
Следующим в программе был лысый бард из Питера – доктор по профессии и артист по призванию. Агаша перед ним благоговела. Полгода назад она бы и подойти к нему вряд ли решилась. А теперь в одной программе, на равных.
И пока певец – депутат Государственной Думы дорабатывал свой номер, Агаша стояла за маленькой кулисой рядом с легендарным автором-исполнителем своих песен, которые так нравились ее маме, особенно про вальс-бостон, который танцует питерская осень… Он дежурно подстраивал колки своей гитары и вдруг неожиданно
– Что, девушка, а я вас на телевидении не мог видеть? Вы там на каком канале программу ведете?
– Пока ни на каком, – ответила Агаша, почти не смущаясь, – моя программа с первого сентября в эфире пойдет, скоро уже.
Потом были полуголые девчонки, певшие про «я все летала», и другие полуголые девицы, кричащие про бешено-страстную испанскую любовь. Был пожилой гомосексуалист со своей танцевальной группой, стенающий про голубую луну, все исполнители пели под фонограмму. В десять вечера, когда концерт закончился и начались танцы под живой большой джаз-бэнд из самого Питера, с Сережей и Агашей рассчитались.
– Хотите остаться потанцевать? – спросил менеджер, уже не ответственный за розданные артистам конверты.
– Нет, мы, пожалуй, поедем, – ответил за обоих Сережа.
– Вам будет предоставлена машина.
– Океюшки, – кивнул Сережа.
Ему всегда становилось хорошо, когда конверт с гонораром перекачивал из менеджерского портфеля к нему в карман. Кто-то легонько тронул Агашу за плечо.
– May I have the pleasure of this dance? – Агаша услыхала приятный баритон за своею спиной.
– Вы меня? – переспросила она и улыбнулась.
– The girl has just promissed this dance to me, Mister, – сказал вдруг Сережа и, решительно взяв Агашу под локоток, потащил ее к выходу.
Цокая каблучками, Агаша с трудом поспевала за ним.
– Главный принцип нашей работы, Агаша, – уже в машине объяснял Сергей, – никакой личной жизни во время «чеса» и особенно никаких шашень с гостями, когда конверт с гонораром еще при тебе, а не отвезен в надежное место.
– Это почему? – глупо переспросила Агаша.
– По кочану, – буркнул Сергей, – вот отвезем деньги до дома, до хаты, положим в норку, тогда я сам возьму из конверта тысячу грюнов и приглашу тебя на всю ночь кататься на теплоходе по Москва-реке.
На теплоходе они кататься не поехали. Не переодеваясь, вызвали по телефону такси и отправились в Каретный ряд в ресторан сада «Эрмитаж».
– Слушай, а ведь меня, наверное, сам английский посол на танец приглашал, – шутливо сетовала Агаша, – а ты мне весь вечер испортил!
– Скажи лучше, сам принц Уильям тебя приглашал, – фыркнул Серега, – небось какой-нибудь бизнесменишка или журналюга с Би-Би-Си.
Они танцевали под камерный джаз-комбо. Никто в ресторане больше не танцевал, только они вдвоем.
– Вот видишь, мы всегда артистами остаемся, – шепнул ей Серега, провожая Агашу за столик.
От выпитого вина и усталости кружилась голова.
– Поедем домой? – спросила Агаша.
– Поедем, – ответил Сергей.
Он очень радовался такому решению. Он очень хотел.
Случалось так, что Валерий Дюрыгин сам себя не понимал.
Обычно такой рациональный, такой прозрачный, просчитываемый и предсказуемый в своих намерениях и поступках, в своем новом отношении к Агаше вдруг стал непонятен сам себе.
С одной стороны, он знал, почему злится. Злится – это еще мягко сказано, у него переполняется гневом грудь и мутится от злости рассудок. Его Галатея, его Элиза Дулитл, им созданная Агаша Фролова перед самым началом их проекта завела роман с каким-то жирным диск-жокеем!
Дюрыгин не для этого создавал ее, не для этого вкладывался в нее деньгами и мыслями, не для этого растил эту провинциалочку, превращая неумеху-официантку заштатного кафе в уверенную в себе звезду-телеведущую главного шоу страны.
Он рисковал своим творческим будущим, он поставил на карту репутацию прозорливого продюсера и менеджера!
Это игра ва-банк, игра по-крупному, где ценой проигрыша может стать вся его карьера! Провалится его идея нового телешоу с Агашей – ему потом за десять лет не отмыться.
Завистники будут злорадно вспоминать: а-а, Дюрыгин – да, это тот самый придурок, который наобещал доверчивому Михаилу Викторовичу заоблачный успех своего телешоу, а сам жидко обкакался.
После такого провала Дюрыгин немедленно слетит из первой тройки продюсеров Москвы в самый низ тусовки, где ходят-бродят голодные шакалы вроде Джона Петрова. Пятьсот баксов для них уже считается хорошей добычей. И упадет он в это болото благодаря выходкам своей Элизы Дулитл!
Гнев и ревность взорвали голову, когда ему подложили на стол свежий номер «Московского Комсомольца» с фоторазворотом: НОВАЯ ЗВЕЗДОЧКА ПРОДЮСЕРА ДЮРЫГИНА БЛИСТАЛА В КОНЦЕРТЕ НА СВАДЬБЕ У МОЛОДОЙ ПАРЫ С РУБЛЕВКИ.
На левой полосе разворота – три снимка, фотограф ловко снял Агашины формы, открытые смелыми вырезами вызывающего платьица. Подписи под фотографиями под стать снимкам: «Юная звездочка теле– и радиоэфира волнует своими прелестями и вдохновляет не только старых бардов, но и молодых диджеев».
«Можно понять наших мэтров телевидения, которые тоже не могли устоять перед чарами тверской обольстительницы»… «Мое телевизионное шоу выйдет в эфир в начале сентября, так сказала Агаша Фролова, кокетничая за кулисами с известным автором-исполнителем»…