Твердыня тысячи копий
Шрифт:
– Тебе честь и воздаяние, трибун. Мальчишка, но дрался ты смело, когда пришел твой час…
Он протянул руку, желая смежить офицеру веки, – и застыл, уловив чуть заметное движение чужой груди. Наклонился, прищурившись.
– Капсарий! Бегом сюда! Командир жив!.. Пока что…
Битва бушевала в какой-то полусотне шагов, но Скавр с Лицинием, окруженные тунгрийскими секирщиками-телохранителями, бросились к тому месту, где упал Ленат. Здесь, в тылу атакующей волны легионеров, они застали группу солдат, столпившихся над распластанными телами двух старших
– Прочь с дороги, олух!
Легионеры поспешно расступились, и Скавр, шедший за коллегой следом, отметил про себя, что возле молодого трибуна лежит и его примипил. В ответ на невысказанный вопрос Лициния лекарь-капсарий скорбно покачал головой.
– Трибун, я ничего не могу для него сделать, рана слишком глубока. Даже непонятно, отчего он еще жив…
Между тем Скавр прочесывал окрестности цепким взглядом и наконец обнаружил искомое. Парочка легионеров с неестественно безразличными физиономиями бочком подавалась в сторонку.
– Эй вы, двое! Ни с места! Всем остальным – в шеренгу и за работу! Нашли время зевак из себя строить.
Поигрывая желваками, Скавр направился к двум солдатам, вытянувшимся по стойке смирно. Лициний между тем мыском ноги перевернул труп Кануция.
– Похоже, ударили пикой в спину…
Скавр протянул руку, выдернул копье у легионера, что был повыше ростом, и критическим взглядом осмотрел острие.
– Откуда эта кровь, рядовой?
– Ткнул ихнего царя вениконского… – насупленно отозвался тот.
Трибун покачал головой, однако оружие вернул и заторопился назад, где припал на колено возле сраженного офицера.
– Ну вот, Попиллий Ленат, уже недолго осталось, как ты очутишься среди своих предков. Приветствуй их с гордо поднятой головой, ибо этой победой мы обязаны тебе. Видишь? – Он приподнял голову Друста, показывая ее умирающему. – Это их первейший воевода. Без него они долго не продержатся, а ведь именно ты послужил причиной его смерти. Я лично позабочусь, чтобы твоя семья знала, какого доблестного солдата произвела на свет… – Он пригнулся к простертому человеку, шепча на ухо: – Но скажи мне одну вещь, брат. Понимаешь, в двух шагах лежит твой примипил. Скорее всего его прикончил кое-кто из своих. Что ж, это не редкость, особенно когда нижние чины ненавидят офицера. Но разве можно оставить такое безнаказанным?! Ответь же, трибун: ты видел, как это случилось?
Ленат с мучительной неторопливостью повернул голову, чтобы окинуть взором двух солдат, что молча стояли за плечами коленопреклоненного трибуна. В глазах молодого человека мелькнула тень улыбки, и он прошептал голосом столь тихим, что Скавру пришлось прижаться ухом к мертвеющим губам:
– Не видел… ничего…
Скавр с минуту смотрел ему в глаза, наблюдая, как они истекают жизнью. Затем ласково коснулся плеча убитого, поднялся и обернулся к рядовым, меряя их ничего не выражающим взглядом.
– Сегодня у вас обоих второй день рождения. Во всяком случае, мне так кажется… Ладно, марш по своим центуриям.
Переглянувшись, еле сдерживая ликование, солдаты развернулись, чтобы броситься к сражающимся товарищам – и замерли, услышав за спиной характерный металлический скрежет извлекаемого меча. Скавр все тем же ровным голосом добавил:
– Конечно, можно бы отдать вас под кнут, чтобы засекли до смерти. Или зарубить самолично, не сходя с места… За что? А за утаивание военного трофея. Ну-ка, быстро вернули золотую гривну!
Побелев как полотно, копейщик повернулся к трибуну и вложил ему в ладонь драгоценность, вытащив ее из-под нехитрых доспехов. Пренебрежительно махнув кистью руки, Скавр отослал обоих прочь и обратился к коллеге, который глядел на него, вопросительно вскинув брови.
– Уж если Ленат простил их за убийство Кануция, то кто я такой, чтобы перечить последней воле умирающего? Особенно если учесть, что этот, с позволения сказать, примипил не раз и не два ставил ему подножку?
Лициний кивнул, принимая торквес из протянутой руки коллеги, после чего окинул взглядом резню, что до сих пор не завершилась чуть ниже по склону.
– Согласен. Ну а теперь пора ставить точку. У нас появился шанс обеспечить северным землям мир на поколение вперед. Пойдем, займемся делом. К ночи все дикари до единого должны быть либо мертвы, либо взяты в плен.
Когда брешь была залатана, а оборонительный рубеж усилен пятью центуриями, которые в корне пресекли атаку вениконов и даже уничтожили их царя, римляне перешли к медленному, но неумолимому истреблению варваров, зажатых между двумя шеренгами. Спускаясь по склону, легионеры из-за щитов кололи и калечили любого, кто осмеливался бросать им вызов, понемногу тесня ратников в толпу, где единственным спасением от смерти была сдача в плен. Все чаще и чаще кто-то из варваров бросал оружие и падал на колени перед нацеленными копьями сборного отряда, ежась от плевков и проклятий тех, кто был готов сражаться несмотря ни на что.
– Пожалуй, я им даже сочувствую. Я тоже на их месте бился бы до конца…
Марк приподнял бровь на тон, которым Арминий произнес эти слова, хотя и не стал отвечать сразу. Вместе с германцем он проводил взглядом очередного угрюмого ратника со связанными руками, которого протолкали сквозь тунгров, где и сбили с ног в общую кучу к другим пленникам, что сидели на земле под присмотром пары легкораненых ауксилиев.
– А чего ты их жалеешь? Этот парень вполне мог вышибить тебе мозги, и ты много чего упустил бы из нашей захватывающей жизни. Что, если… Эй! – Марк вскинул меч и показал им на одного из стражников. – Не суйся так близко!
Солдат неловко отсалютовал раненой рукой и, отступив на пару шагов, убрал меч, которым махал чуть ли не на расстоянии пальца перед понурыми лицами.
– Так, о чем я?.. А! Вот я и говорю, согласился бы ты взамен быстрой смерти и наскоро вырытой могилы…
Марк вновь сам себя оборвал. На сей раз виной был эскадрон, чей командир натянул поводья возле сотника, ведя за собой еще одного коня.
– Центурион! Не желаешь изобразить из себя кавалериста напоследок? Кое-кто из вениконов ушел через брешь в нашей обороне, и Лициний приказал собрать лучших людей, чтобы на них поохотиться. Брось ты этого волосатого бугая, айда с нами!