Твоё настоящее лицо
Шрифт:
– Чтобы чего-то получить, надо отдать. Но если что-то отдавать, то и сам становишься слабее. Тогда я возьму его жизнь и отдам за знание. Убейте его.
Стальные пруты в руках стоявших полукругом парней взметнулись и опустились, потом ещё раз и ещё, превращая тело жертвы в кровавую кашу.
– Да будет так. Жертва принята…
Новая вспышка. Полина вернулась в кафе? Никуда не пропадала? Девушка подавила рвотный позыв и бросила взгляд на стену. Судя по висевшим напротив часам и по реакции Стаса, который так и ждал ответ на вопрос, «отсутствовала» она не больше секунды-двух. И что это было за видение? Прошлое? Будущее? Просто кошмар разыгравшейся фантазии? Или всю последнюю неделю она тихо сходит с ума? В любом случае проверять на друге Полина не собиралась.
– Слушай меня внимательно.
Стас от этих слов явно взбесился, сморщил нос, лоб пошёл морщинами, парень глубоко и шумно задышал, стараясь успокоиться. Часто заморгал… слёзы? Встал, пользуясь тем, что счёт они оплатили сразу – молча развернулся и вышел на улицу прямо под дождь. Полина проводила друга взглядом, сама осталась сидеть – ноги не держали. Самой от себя было сейчас противно. Но и другого способа отвадить Стаса, чтобы видение никогда не стало правдой, она не видела. Мог ли её одноклассник пойти на убийство? Ещё весной Полина твёрдо бы сказала: «Нет». Да, Денис тот ещё подонок, но из хорошей семьи. Вдобавок его родители оба психологи, работают в какой-то жутко дорогой и престижной частной клинике – значит, в своём деле шарят. Подобный выверт в психике Дениса родители неизбежно заметят, пусть оба и носятся с сыночком как с писаной торбой. А вот если это не бред, если Полина и в самом деле как-то увидела будущее… Мама не раз говорила, что бесконтрольная неограниченная власть хуже наркотика, с каждым днём нужна доза больше и больше. Получив почти абсолютную власть над классом, Денис запросто захочет ещё больше. Вполне возможно, что он уже связался или свяжется с какими-нибудь сектантами, они любят таких вот самовлюблённых идиотов. А там и в самом деле может дойти до человеческого жертвоприношения. И пусть к чёрной могильной плите в этом случае окажется привязан не Стас…
Наверное, ей тоже надо было идти домой. Но первая же попытка встать провалилась, коленки самым настоящим образом дрожали – до того реалистичная картинка ей привиделась: стоило Стасу уйти, как Полина «вспомнила» и запахи, и «разобрала» все мольбы, которые жертва пыталась шептать. Но самым страшным было что-то чёрное, сосущее, которое пыталось выбраться из плиты памятника и могилы. Как клещ вцепиться в людей на поверхности и пить их, одного за другим, оставляя лишь высушенную шелуху. Уткнувшись глазами в стол, Полина мелкими глотками допивала чай и надеялась, что официантка про неё вспомнит нескоро.
– Валька, это ты?
– Мишка? Сколько лет, сколько зим. Решил навестить родные места?
– Да нет, совсем вернулся. Я же в Москве дело своё открыл. А теперь вот продал. Да нет, не погорел. Считай, нюх. Пока всё в гору идёт, но скоро провалится. Потому, раз нашёлся покупатель – надо ему отдавать. Вот, вернулся с сыном в родные края. Посмотрю, может, здесь чего начну.
– Ну, ты у нас всегда был самый шустрый…
Полина вздрогнула и подняла взгляд. Ой-ой!.. Директор её школы. Обедает. А с ним за столиком светлым пятном на фоне обоев выделялся кудрявой золотисто-рыжей шевелюрой какой-то широкоплечий здоровяк. Даже сидя, он был выше директора на полголовы, не меньше. Покрытое загаром бородатое лицо самое простое, мужицкое, из тех, которые любят рисовать на картинах про русских крестьян – только переодень в порты и косоворотку. Но слишком уж властный взгляд человека, привыкшего командовать, портил всё ощущение. Дальше мужчины говорили намного тише, слов не разобрать – но гость явно о чём-то просил. И при этом на собеседника мужик всё равно смотрел с какой-то властной снисходительностью. Мол, я всё равно выше всех остальных по положению – но одновременно у него как-то удавалась этот взгляд не сделать оскорбительным, а заставить признавать своё старшинство как должное.
Полина невольно вздохнула – ей бы так научиться… Вот уж точно, настоящего короля даже в лохмотья наряди, всё равно останется королём. И тут же мысль тревожно перескочила на директора: неплохой администратор, одновременно он был хорошим педагогом. И на память помнил всех учеников школы. Если свою старшеклассницу сейчас заметит, то прочитает её состояние как в открытой книге. Ещё допытываться начнёт. А обсуждать ссору с лучшим другом именно сейчас не хотелось больше всего. Потому слабость трусливо убежала, отогнанная решимостью и страхом. Полина встала, и, обходя столик директора по большой дуге, стараясь прятаться за посетителями, торопливо вышла на улицу.
*****
Кабинет Великого герцога Тверского статусу главы немаленькой и сильной державы не соответствовал вообще. На первый взгляд, тут царил солидный минимализм: деревянные панели на стенах, светлый дубовый лакированный паркет и в тон к ним шкафы с книгами и письменный стол. Но стоило присмотреться чуть повнимательнее, как сразу становилось понятно, что и панели, и пол, и мебель были выполнены из фактурной пластиковой имитации, как в деловых офисах средней руки. Зато встроенный в столешницу монитор самой современной модели выглядел чужеродным пришельцем. Книги на полках тоже удивляли. Здесь стояли рядами древние фолианты вперемежку с последними новинками справочной литературы – все знали, что Великий герцог не очень любил современные электронные поисковики, предпочитая над особо сложными проблемами думать с отпечатанным экземпляром в руках. Но стоило посетителям вчитаться в названия на толстых кожаных корешках, как у них обычно глаза лезли на лоб. «Ликвидация совести. Учебное пособие», «Практическое руководство по отравлению колодцев», «Толковый словарь проклятий», «Как устроить гадость: десять советов для начинающих».
Михаила выражение лиц у гостей всегда забавляло. И не собирался он посторонним сообщать, что под специально изготовленной обложкой «Ликвидации совести» у него на самом деле прятался Уголовный кодекс, под остальными забавными названиями – не менее полезные книжки. Ну а отделка из пластика имела два неоспоримых преимущества. Во-первых, в отличие от настоящего дерева синтетика легко разрушалась от воздействия тонкой стороны – если гость попробует в кабинет что-то подкинуть и при этом обманет охрану. Во-вторых, пластик был дешёв, поэтому служба безопасности каждую неделю обдирала панели, заменяла мебель и всё сжигала. Намного проще и надёжнее, чем постоянно перепроверять кабинет на предмет электронных жучков, подслушивающих плетений и разнообразных отложенных проклятий. Ну и не последним было то, что Михаилу нравилось смотреть на лица гостей, первый раз попавших к нему в кабинет, когда они соображали насчёт отделки.
А ещё только здесь можно было курить. Когда Михаил неожиданно вместо третьего в очереди наследования стал главой государства, имиджмейкеры категорически отсоветовали ему показываться хоть где-то курящим. Даже дома – ведь всегда оставался шанс на случайный снимок папарацци. Ну а уж фотографию мгновенно растиражируют СМИ по всей планете. Дымил Михаил нечасто, потому отказался легко… Но иногда под настроение любил попыхтеть трубкой. Защищённый деловой кабинет для этого по всем статьям выходил самым подходящим местом. Вот и сейчас, сразу как Виктор вошёл вслед за отцом и плотно прикрыл за собой дверь, Михаил сразу же достал из шкафа трубку в виде маленькой тигриной головы с глазами из зелёного стекла – при каждой затяжке эти глаза ярко вспыхивали зелёным светом. Её изготовила для мужа своими руками мать Антона, хотя и терпеть не могла курильщиков, и тем трубка была особо ценна. Именно её Михаил курил по особым случаям, например, как сегодня.
Набив трубку вишнёвым табаком, Михаил сначала подошёл к окну. Правительственное здание располагалось на границе резиденции герцога и столицы, так что с высоты двадцатого этажа открывался прекрасный вид на город. Яркое голубое небо, зелень улиц и парков, напоминавший бегающих жуков поток машин, рядом муравьишки-люди. И если постараться, то можно не вспоминать, что окно такое же фальшивое, как и всё вокруг. То есть на фасаде, конечно, окно имелось… А за ним – глухой монолит армированного бетона, способный выдержать попадание ракеты или удар обвешанного взрывчаткой дракона. Ну а уже затем с внутренней стены шёл экран, имитировавший стекло. С полминуты Михаил постоял возле окна, раскуривая трубку. Затем сел на своё место, затянулся и начал пускать густые клубы дыма. В голове у него так же густо клубились мрачные мысли. Из дыма же возникали всевозможные фигуры – в воздухе плавали цифры и формулы, кошки носились за мышками, шныряло крохотное привидение. Наконец все они полопались, а в воздухе повисло множество вопросительных знаков – и Виктор решил, что можно начинать разговор.
– Ты не очень достоверно сыграл. Я, конечно, старался, как мог, подыгрывать…
– Это ты зря. Главное – зрители поверили, причём поверили все. Даже охрана. Всё, я – потерявший голову от выходки сына тиран и самодур. Но леди Мальвиния обнаглела вконец, – Михаил усмехнулся и последний раз выпустил из трубки дым теперь уже восклицательным знаком. – Ведь не постеснялась подвесить мне прямо на приёме «жучка», лишь бы убедиться, что я и впрямь отменил встречу из-за выходки Антона. Всё остальное, уверен, она тоже видела и кое-что из эмоциональной карты сняла. Вышлю. Прямо завтра с утра обнаружу попытку шпионажа, рассержусь и вышлю домой ко всем чертям. Надоела.