Твое сердце принадлежит мне
Шрифт:
Вернулся в спальню, подумав, что звук идет из плазменного телевизора, хотя он его не включал.
«Ты не должен слушать, дитя».
Внезапное ухудшение здоровья пробило брешь в его эмоциональной броне. И Райан начал задумываться, а все ли у него в порядке с головой.
Зазвонил лежащий на прикроватном столике одноразовый мобильник.
Включив его, Райан услышал голос Джорджа Зейна: «Для вашего второго визита путь открыт. Через полчаса буду ждать вас
Райан прервал связь, положил мобильник на прикроватный столик, подождал, когда вновь начнется постукивание.
Тишина не вернула ему спокойствия. Он никого не впускал в «люкс», но тем не менее чувствовал, что он не один.
Подавляя иррациональное желание обыскать все углы и стенные шкафы, Райан быстро принял душ. Когда конденсат затуманил стенку душевой, стер его, чтобы видеть ванную.
Одевшись, готовый к выходу, он не чувствовал себя отдохнувшим, по-прежнему тревожился, что в «люксе» кто-то есть. Уступив паранойе, обыскал стенные шкафы, заглянул за мебель.
Попытался открыть сдвижную дверь на балкон. Заперта. Да и на балконе все равно никого не было.
В просторной прихожей посмотрел в зеркало. Ожидал, что из двери в гостиную следом за ним выйдет кто-то еще, но никто не вышел.
Глава 17
Спенсер Баргхест, дважды обвинявшийся в убийстве в Техасе и дважды оправданный, жил в одноэтажном доме, в районе, облюбованном представителями среднего класса.
Джордж Зейн проехал мимо нужного им адреса и остановился в половине квартала от него, на другой стороне улицы. К дому Райан вернулся пешком.
Из-за сухости теплый ночной воздух не разносил ароматы деревьев и цветущих кустов, только солончаковый запах пустыни, у которой город отхватил изрядный кусок, но поработить полностью так и не смог.
Садовые фонарики, подвешенные на чайных деревьях, отбрасывали тени листков на дорожку, ведущую к дому, такие резкие, что оставалось удивляться, как это они не хрустят под ногами.
За занавешенными окнами горел свет, и безымянная брюнетка с чувственным ртом и каменными глазами открыла Райану дверь до того, как он нажал на кнопку звонка.
И закрыла, едва Райан переступил порог.
– Сколько у меня времени? – спросил он.
– Как минимум три или четыре часа. Он обедает с Ребеккой Рич.
– Они так долго будут обедать?
– Сначала обед, потом горизонтальные танцы в ее квартире. Согласно нашим источникам, Баргхест – виагровый ковбой. Едва ли не каждый день он принимает дозу и отправляется на скачки.
– Доктор Смерть – Дон Жуан?
– Вы слишком высокого о нем мнения. Он – проститут.
– А если они вернутся сюда?
– Не вернутся. Может, некоторые чокнутые женщины и найдут эту обстановку возбуждающей, но только не Ребекка.
В гостиной она показала ему, о чем речь. Компанию привычной мебели составляли трупы, двое мертвых мужчин, одна мертвая женщина, все голые.
Прочитав в газете статью о выставках трупного искусства, проходящих в известных музеях, галереях и университетах по всему миру, Райан сразу понял, что это не скульптуры и не просто мертвяки. Он видел перед собой трупы, на сохранение которых затрачено немало усилий.
Этих покойников обработали антибактериальными растворами, высушивающими веществами, различными консервантами. После чего окунули в полиуретан, который герметично отгородил их от окружающего мира, препятствуя разложению, и специальной арматурой придали определенную позу.
Один из мужчин, похоже, умер после болезни, вызывающей истощение: кожа обтягивала кости. Узкие губы плотно сжаты, один глаз закрыт, второй остался открытым. Мужчине словно недоставало храбрости посмотреть на приближающуюся Смерть двумя глазами.
Второй мужчина выглядел здоровым. Определить причину смерти не представлялось возможным. Если бы не полиуретан, благодаря которому мужчина блестел, как зажаренная в духовке рождественская индейка, он вполне мог сойти за живого.
Женщина средних лет, вероятно, умерла вскоре после ампутации одной груди, потому что шрамы еще не полностью зажили. Ее голову, как и у мужчин, побрили наголо.
Синие глаза женщины смотрели на Райана с печалью и ужасом, словно она знала, сколь отвратительно поступят с ее телом после того, как сама она уйдет из этого мира.
– Властям об этом известно? – спросил Райан после того, как к нему вернулся дар речи.
– Каждый… человек в этой коллекции или сам отдал свое тело Баргхесту… или это сделала его семья. Он частенько их выставляет.
– Не опасно для здоровья живых?
– Эксперты говорят, что нет.
– Но определенно опасно для психического здоровья если не всех, то некоторых.
– Иски подавались, решения выносились. Суды полагают, что это разновидность искусства, политическое заявление, культурологическая антропология, элемент образования, крутая фишка, развлекуха.
Райан отвернулся от мертвяков. Не потому, что его мутило от их соседства. Просто он считал, что такое использование трупов – оскорбление человеческого достоинства.
– Когда мы начнем скармливать христиан львам? – задал он риторический вопрос.
– Билеты начнут продаваться со следующей среды.
Женщина вернулась в прихожую, чтобы не мешать Райану самому обследовать дом.
Коридор привел его к четвертому блестящему трупу, который стоял в дальнем конце, под лучом направленного на него прожектора.