Твои ровесники
Шрифт:
— Выручай, тезка!
Самойлов перемахнул через станок и спрыгнул между ребят.
— А ну! — голос суровый, не терпящий возражений. — Пошумели и достаточно.
Сразу все стихло.
Петр Иванович забыл о своем страхе, подумал о младшем: «Это сила… Одно слово, и все молчат… Командиром будет».
Вылез из-за станка, почесал пальцем под усом.
— Чего вы раскричались?
Младший вытянулся перед начальником, щелкнул каблуками и отрапортовал:
— Разрешите, товарищ начальник деревообделочного цеха, от имени списочного состава поздравить вас с приказом директора завода.
— Какой приказ?
—
Вихрастая табельщица выдвинулась вперед, вынула из-под фартука переписанный карандашом лист бумаги и начала читать нараспев, останавливаясь не на точках и запятых, а на концах строк.
— У меня не весь он, а только где про нас…
Директор завода поздравлял рабочих с праздником Первого мая, с перевыполнением правительственного задания и особо выделял работу деревообделочного цеха. Дальше в приказе отмечалось, что лучшие работники завода будут награждены подарками, и в числе лучших по деревообделочному цеху стояло двое: начальник цеха Петр Иванович Чугунов и токарь третьего разряда Петр Иванович Самойлов.
Петр Иванович-старший протянул руку младшему:
— Вот за это поздравляю.
Ребята закричали «ура».
Чуть в стороне стоял Медведев. Он не разделял восторга ребят. И когда ребята кричали «ура» Петру Ивановичу-младшему, он, отойдя к своему станку, процедил сквозь зубы:
— Подумаешь… Герой нашелся…
— И подумаем… А тебе до него далеко, — обиделся за товарища Сашок. — Он везде первым…
— Захочу и перегоню его в два счета…
— Чего раньше не хотел? Хотельщиков всегда много бывает, а вот исполняльщиков меньше…
Медведев сплюнул сквозь зубы. Его задела за живое благодарность директора Самойлову. Медведев на пять лет был старше Самойлова и считал себя первым человеком в цехе.
— Поберегись, Петенька… Посидишь еще у меня в хвосте…
Мастер посмотрел на часы.
— Знаете что, товарищи! — Он в первый раз за все время совместной работы назвал ребят товарищами. — Давайте-ка поднажмем сегодня ради праздника. Если цех наш идет впереди, так мы к празднику еще добавим. Как вы думаете? А? Лишний процентик в нашей работе — лишняя сотня снарядов на фронте. Чувствуете, в чем дело?..
Ребята разошлись по станкам, не дожидаясь гудка.
В этот день они дали на пятнадцать процентов выработки больше против обычной сверхплановой выработки. В клеточке Петра Ивановича-младшего табельщица поставила «204», а в клетке Медведева цифра снизилась на одиннадцать процентов. Обида мешала ему работать.
— Перегоню! — поддразнил его Сашок.
— Я за справедливость! — огрызнулся Медведев. — Раз со мною так, то и я буду по-своему с вами…
— Вон как… — вскипел Сашок. — Не погладили тебя по головке, так ты заводу пакостить и фронту мешать…
— Тебя не спросили.
— Сам спрошу. Комсомолец ты, так изволь ответить, почему в такой день у тебя выработка снизилась на одиннадцать процентов? Спрошу. На комсомольском собрании спрошу, — повернулся и пошел из цеха. Медведев остался стоять как оплеванный.
В клубе завода проходило торжественное заседание. В президиум были избраны оба Петра Ивановича. Ребята из деревообделочного задавались:
— Из одного нашего цеха двое и оба Петра Ивановича.
А когда кончили
Председатель заводоуправления пожал руку Петру Ивановичу-младшему, показал глазами на зал:
— Видал, как чествуют! Придется тебе, парень, однако, выступить и поблагодарить их за такое к тебе внимание.
Петр Иванович огляделся и несмело сказал:
— Если полагается, так что же…
И, не дожидаясь предложения председателя, вышел вперед стола президиума, и сразу стало страшно. Но вгляделся в глубь зала, увидел своих. Чуть усмехнулся и шагнул к самому краю сцены.
— Очень уж вы хлопаете мне много… А только это неверно. Хлопать надо всем нашим ребятам сразу. Наш цех передовой, так и в приказе указано. Значит, я не один, а они все… — И он провел рукой по залу. — А почему он передовой? Вот я спрошу, а кто руководит им? Петр Иванович — очень замечательный человек. Хоть он и сердитый с виду, а ребят любит здорово и горой за них стоит. Ну, и мы его, конечно… любим… А за подарок спасибо… Будьте уверены, не подведем. За всех ребят говорю, не за себя.
Повернулся и пошел к своему месту.
Зал гудел от аплодисментов.
Утром голос Петра Ивановича-младшего гудел на все общежитие:
— Вставай… День мировой… Золотой… А солнышка сколько… За год его столько не было…
Ребята повскакали с постелей, хотя после вчерашнего торжественного заседания, концерта и кинокартины хотелось еще спать и было очень рано.
Вскакивали и бежали умываться. Завтрака еще не было — рано.
Высыпали на площадку перед общежитием, как воробьи на жердочке, расселись по бревнам, раскатанным возле дома.
— Я так полагаю, — рассуждал Петр Иванович-младший, — двора нашего на пять домов хватит. Кончаем мы работу в восемь, а летом солнышко без малого до одиннадцати бывает… Если нам тут волейбольную площадку организовать, так мы еще после завода поиграть можем. Правильно, ребята?
— Футбол лучше, — возразили с соседнего бревна.
— Футбол, — запротестовал Самойлов, — ему тут простора мало… Его туда, — он показал на поле за территорией двора. — Только ведь, ребята, за нас никто ничего делать не станет. Самим придется площадку готовить.
— Ну и что?
— А то, что приниматься за это дело надо будет.
— Два праздника у нас.
Петр Иванович-младший задумался.
— Отставить!.. Праздник для отдыха… Предлагаю после завтрака уйти всем в лес. Щеглы там, ребята, птицы разные… Поют…
Глаза сразу загорелись, весь подался вперед, зашептал:
— Тут за лесом озерко есть. Рыба в нем водится… Утки бывают. Может, подстрелим одну или две, и рыбы половить можно… У меня вот что есть!.. — И он вытащил из кармана большую новую рогатку. — Если бы подстрелить утку, суп можно сварить, а то столовская затируха надоела.