Твоими глазами
Шрифт:
Нас было восемь человек, и она попросила каждого сказать несколько слов о себе. Врач, психолог, двое студентов, двое пенсионеров, школьный учитель и я.
Мы сидели в расставленных вдоль одной из стен креслах в зале, огромные окна которого выходили на залив.
Потолок зала был на удивление высоким, никак не меньше метров шести, из-за того же уклона ландшафта, и здесь вполне можно было бы устроить ещё один этаж.
К подлокотнику каждого кресла крепился маленький откидной столик, на каждом из них лежали очки в тонкой оправе, вроде обычных очков для чтения.
В центре помещения стояли кругом три стула,
Манекен был облачён в белый халат. На голове у него было надето нечто, напоминающее парикмахерский шлем-фен.
Сидящую куклу двухметровым кольцом окружали толстые пластиковые трубы.
Лиза нажала невидимую мне кнопку, наружные оконные ставни опустились, а за ними и внутренние, не пропускающие свет шторы. С двух сторон зала, навстречу друг другу, двинулись, закрывая окна, две перегородки. Толстые, сантиметров по тридцать, и в ту секунду, когда они встретились, зажглось верхнее освещение.
Она подошла к стулу, где сидел манекен, и прикоснулась к пластиковым трубам.
— Это МРТ-сканер.
Потом положила руку на шлем.
— Элекгроэнцефалограф. Он регистрирует церебральные волны. Пациент сидит тут, где сейчас сидит манекен.
Она коснулась клавиатуры компьютера, стоявшего перед её стулом, свет стал медленно гаснуть.
— Наденьте, пожалуйста, очки.
Мы надели очки. В них были простые стёкла, в поле зрения ничего не изменилось. Разве что в обоих стёклах, прямо перед зрачком, обнаружилась совсем маленькая тёмная жемчужинка или стеклянный шарик, размером не больше булавочной головки.
— Эти очки создают что-то вроде 3D-эффекта.
В темноте на пустом стуле рядом с манекеном появилась фигура — образовавшаяся из сполохов бело-голубого света.
— Мы собираем результаты сканирования, обрабатываем их, строим изображение и отправляем на голографический проектор. Сейчас перед нами одна из записей.
Световые нити сложились в фигуру обнажённого мужчины, гениталии и лицо были размыты, неразличимы, но всё остальное было как настоящее. За полупрозрачной поверхностью кожи виднелись внутренние органы, за ними — скелет. И череп, а за костными пластинами — мозг.
Она нажала следующую клавишу.
— При магнитно-резонансной томографии с пациента считывается пятьдесят изображений, так называемых срезов, в секунду. Теперь мы добавляем энцефалограмму, которая фиксирует церебральные волны. Различные уровни амплитуд мы обозначаем разными цветами.
Вокруг и внутри головы светящейся фигуры затрепетали радужные пятна.
— Теперь добавим данные электромагнитной активности тела и вокруг него.
Цветные узоры замелькали в теле и вокруг него.
— Меряем пульс, давление и проводимость кожи. Теперь эта информация тоже визуализируется и представляется различными оттенками.
Переливов и колебаний света вокруг голубого тела становилось всё больше и больше. Перед нами находился человек, созданный из света, в окружении трепещущих радужных язычков.
— Таким образом для пациента, который сидит там, где сейчас манекен, создаётся трёхмерная карта его биосистемы, обновляющаяся каждую секунду. МРТ-сканирования и все остальные измерения в большинстве крупных больниц проводятся ежедневно. Мы же сопоставляем их, строим изображение и воспроизводим его с помощью голографического проектора.
Она, сделала несколько шагов в сторону светящейся фигуры.
— С пациентом, которого вы видите, три года назад произошёл несчастный случай. С тех пор он вообще не в состоянии работать. Его обследовали и психиатры, и неврологи. И не нашли никаких патологий. Он утверждает, что после того происшествия у него немедленно немеет всё тело, как только он оказывается в ситуациях, предполагающих его ответственность за других людей. Всё тело кажется ему серым и немощным. Это его впечатление мы тоже закладываем в голограмму.
Пальцы её забегали по клавиатуре, мускулатура человека приобрела заметный сероватый оттенок.
— Кроме того, он рассказывает, что в таких ситуациях полностью перестаёт ощущать область груди, в том числе сердце. Это мы тоже регистрируем.
Ещё пара касаний, и область груди и сердце фигуры поблёкли.
— Он говорит, что мысли лишают его сил.
Радужные разводы вокруг головы и в нижней части тела изменили свой характер.
— Вот здесь мы вплотную подходим к тому, чего медицине никогда прежде не удавалось. Мы выстраиваем взаимосвязь между восприятием пациентом самого себя и теми данными о его жизненных функциях, которые регистрируют наши приборы. Когда он описывает состояние внутреннего хаоса или вызывает в себе воспоминания о прошлом, где этот хаос присутствовал, мы видим, как меняется характер волн мозга. Как изменяется обмен веществ. Меняется ритм сердца, давление, выработка гормонов, проводимость кожи. Мы пока не знаем, почему это так. Но создавая графическое изображение всех этих изменений, этот световой дисплей, и настраиваясь на восприятие пациентов, мы даём им возможность самим — с нашей помощью, конечно, — выстроить карту, позволяющую заглянуть в себя глубже, чем им когда-либо прежде удавалось. И затем, глядя на это трёхмерное изображение самих себя, они могут вместе с нами войти в эту карту. Так вот это нам представляется. Как будто тело и сознание становятся прозрачными. Доступными.
Она встала позади светящейся фигуры.
— В жизни этого пациента произошли два трагических события. С промежутком в несколько лет. Сходство, которое показывают приборы в отношении обоих случаев, указывает на существование взаимосвязи между ними. Всё это благодаря нашей аппаратуре. Мы видим модели ещё до того, как они доходят до сознания пациентов. Модели, до которых прежде можно было добраться только после длительной терапии. Которые, возможно, никогда и не были бы обнаружены. Теперь мы даём нашим пациентам возможность осознать свои травмы, снять напряжение и избавиться от некоторых из них. Травмы — это не то, что случилось с нами когда-то в прошлом. Это то, что мы не отпускаем от себя, ни на секунду.
Она выключила проектор, он медленно гас, голубая фигура постепенно таяла и, наконец, исчезла. Помещение погрузилось во тьму.
Она не сразу включила свет, наверное, через минуту.
Не то чтобы она стремилась достичь какого-то эффекта. Она просто давала нам время постепенно вернуться к привычной реальности.
Свет усиливался плавно, как после киносеанса. Автоматические перегородки открылись, шторы тоже. За окнами снова сверкал залив.
— И много людей отваживается взглянуть на такую карту самого себя?