Твоими глазами
Шрифт:
– Это я, маленькая, – сказала Ллариг так нежно, как могла, – потерпи еще немного, мы уже почти идем домой.
– Фир, – слабая улыбка осветила обезображенное шрамами лицо ведьмы, – я не сказала. Ничего не сказала.
– Я знаю, – фейри убрала с ее лица спутанные пряди волос. – Ты у нас храбрая девочка. А теперь поспи.
Скользнув пальцами по бледной коже Оллин, Шапка усилием воли замедлила ток крови в сонной артерии, отключив ведьму. Это было вредно, но, как помнила фейри еще с давних пор, болевой шок для человека мог быть смертелен. А что может быть хуже самой смерти, когда исправить уже ничего нельзя?
Выйдя из комнаты, Ллариг показала за спину, в сторону открытой двери. Пожиратель грехов, уже довольно твердо стоящий на ногах, кивнул в ответ и направился
Оставалась последняя комната.
Глава 20
Сидхе были в доме. Ощущение от присутствия появилось задолго до того, как они переступили порог этой обители. Не то чтобы всем овладело какое-то гнетущее ощущение предвкушения, просто… она молилась, чтобы дверь впереди осталась запертой, чтобы не пришлось делать то, что заставлял Джарра, стоявший за спиной. Она обещала не вредить никому, даже Сидхе.
Девушка повернула голову и в ее шею снова впился ошейник, густо усеянный шипами по внутренней стороне. Тонкая алая струйка побежала вниз, впитываясь в давно влажную майку, неприятно липнувшую к телу. Боль, ощущаемая при этом, уже давно потеряла свое первоначальное значение, из фактора устрашения превратившись в простое физическое неудобство. Просто, как насморк, мать ее… Короткие волосы, обрезанные тупым ножом ближе к затылку почти под корень, достигали уровня скул со стороны лица и упрямо лезли в глаза. Еще недавно вместо жалких остатков на ее идеальной головке чуть вились длинные белокурые локоны, обрамляя тонкие черты аристократического лица. Кажется, с этого момента прошли столетия.
Мучитель за ее спиной стоял молча. Наверняка упершись взглядом в дверь. Она предпочитала даже не вспоминать имени, ограничиваясь местоимением «Он» или емким словом Джарра[37]. При взгляде на него ощущались только злость и собственное бессилие. И ожидание. О, да! Ждать она умела, как гадюка, затаившаяся под старым ветхим деревом, поваленным бурей.
Сам он был силен. Нет, не физически, это тщедушное мужское тело никогда не стало бы эталоном мощи ни у одной из рас мира. Длинные тонкие руки с пальцами, будто лапы паука, ноги как спицы, тощее тело. Когда Джарра садился, ее не покидало ощущение, что однажды он переломится пополам. Водянистые глаза, прозрачно-серого цвета, вечно недовольное выражение надменного лица. Казалось, он никогда не улыбался, бросая все свои силы на злобу, постоянно источаемую в пространство, но магия в его крови была сильна, властвуя почти безраздельно.
Гойделы всегда отличались высоким волшебным потенциалом, балансируя на грани людей и фейри. Люди смогли победить Сидов, вытеснив магических существ в добровольную ссылку, и это было удивительно, но то, что гойделы смогли сохранить хотя бы часть своих способностей в первозданном виде, когда остальные потеряли почти все – просто феноменально. Плохо было одно – сохранив свою магию, Дети Миля сохранили и все то плохое, что имели. Жадность, коварство, зависть и злоба в сочетании с вполне трезвым рассудком для них были нормой.
Перенеся вес с ноги на ногу, она снова почувствовала, как шипы ошейника дернулись, глубже впиваясь в рану. Не нужно было поворачиваться, чтобы узнать – это проклятый Джарра натянул поводок в своих руках. То ли из страха перед ней самой, то ли из чистого садизма, Он постоянно проделывал такие штуки… или придумывал что-нибудь похуже. Впрочем, после пыточной Сулеймана ее трудно было чем-то удивить. Иногда, даже полезно иметь собственный опыт палача. Знаешь, что порой бывает и хуже.
Толстые браслеты оттягивали запястья вниз. Утяжеленные вставками из обсидиана железки лишали силы воли и, что более важно, полностью блокировали магические способности. Это ощущалось как медленная смерть от тяжелой болезни, но Он, похоже, был только рад этому. Думать об этом необходимо было, стараясь не сплевывать на пол, иначе Джарра мог ударить ее по голове. Нет, страшила не боль, а скорее, потеря координации движений, которой грозил такой удар. Если Сиды все же их найдут, понадобятся все силы и возможности, чтобы выжить самой и спасти сестру. Хоть и сводную, но ближе у нее не было никого. Трудно поверить, что та, кого сама раса называла «Прекрасный Ужас», может о ком-то так заботиться.
Она чуть слышно вздохнула. А как можно было не переживать о том, кто всю жизнь пекся о тебе даже больше, чем о себе? Чего стоило только ее невиданное решение – забрать ублюдка своего отца, чтобы растить в собственном доме. Ладно бы в качестве игрушки, но нет! Ее сестра потребовала для бастада положения равной и билась за это насмерть. Сначала, чтобы упрочить положение новой родственницы, потом – с теми, кто посмел бросить вызов ребенку ее отца, слишком маленькому и немощному, чтобы заступаться за себя самостоятельно. Нет. Она никогда не сможет расплатиться за это. Именно поэтому требовалось существовать даже так, когда честь требовала освободиться, пускай даже ценой собственной жизни. Нужно было выжить. Пускай даже ценой гордости. Спасти старшую сестру, которую гойделы тоже схватили и держали где-то еще. Потом можно будет вернуться, чтобы поговорить кое с кем наедине.
О, да! Ухмылка, растянувшая рот и открывающая крепкие белые зубы была плохой. Настолько, что Джарра бы сильно занервничал, если бы смог ее увидеть. Им было о чем поболтать. Она уже знала, что Ему особенно не понравится часть о пытках при дворе СелимаI. Особенно демонстрация на живом объекте. И пусть он молиться своим богам, как умеет, потому что никакая сила не спасет его от того ужаса, который она решила подарить этому гойделу. Терпения хватит.
Зеленые глаза девушки затуманились предвкушением, а тонкий язычок быстрым движением скользнул по полной верхней губе. На нежном детском личике отразилось кровожадное безумие, из-за которого ее боялись при дворе собственного отца наравне с самим Ллиром. И хотели не меньше. Любой мужчина расы был бы счастлив стать ее избранником на самых жестких условиях. Переступив с ноги на ногу, она приказала себе успокоиться. Время для обдумывания мести еще будет, а сейчас требовалась полная собранность. Существовала одна большая проблема. Обычно Сидхе были примерно равными противниками, но с этими браслетами все было намного сложнее. С одним сильным фейри еще можно было справиться, с обоими – шансы катастрофически падали. Если не удастся вырубить одного из них сразу, то шансов успешно завершить бой почти не было. Может быть, удастся как-то намекнуть, что ситуацию контролирует Джарра?
Минуты текли в ожидании, давая надежду избежать боя. Если Сиды не зайдут сюда, сам Он выйти не отважится. Несмотря на свою силу, Джарра предпочитал действовать из-под тишка, как крыса. О, да! Достойное дело для любого из гойделов. Сидхе никогда не опускались до подобного, даже во время памятной войны с фоморами.
Дверь легонько скрипнула, целиком открывая дверной проем. Высокая гибкая фигура мягко скользнула внутрь, осматриваясь по сторонам. Несмотря на царящий в комнате полумрак, было заметно, что Сида красива, как и все фейри. Немного настораживал кровавый цвет волос но, будучи частой гостьей при дворе Неблагих[38], она помнила, как выглядят Красные Шапки. Вероятно, эта Сидхе была полукровкой, как и та, кто стоял теперь напротив. Похоже, единственным верно рожденным в этой комнате был гойдел. Смешно.
Увидев ее, Сида покрепче перехватила рукояти кинжалов, которые держала в обеих руках. Судя по взгляду, Он тоже оказался замечен, но не вошел в категорию опасных. Плохо. Очень плохо. И тут… тиски, сжимавшие ее душу начали ослабевать. Было ли это из-за близкого присутствия другого магического существа, или второй Сидхе нашел остальных друидов, контролирующих ее сущность? По сути, это не имело значения. Главное – теперь можно было сопротивляться. Появилась реальная возможность повернуть ситуацию себе на благо, и этот шанс она упускать не собиралась. Рывок сзади и текущая по шее кровь напомнила о Джарре. Чертов гойдел! С шипением вынув короткий клинок с железным лезвием из крепких ножен, она стала в боевую стойку.