Твоими глазами
Шрифт:
– Извини, – наверное, в голосе все же прозвучало раскаяние, – ничего личного.
***
Остатки мебели с треском ломались под тяжелыми ботинками, когти с жутким хрустящим звуком разрывали покрытие на стене, а в воздухе повис сладковатый запах крови. Изломанные тела гойделов бесформенными грудами мяса были разбросаны по гостиной. Один из друидов застыл у стены, оставив на светлых обоях липкое бурое пятно из смеси крови и собственного мозга. Второй, с лицом, выражающим беспредельный ужас, слепо глядел в
Поднеся руку, наполовину превращенную в когтистую лапу, к своему лицу, Эккарт поморщился. Запах крови гойделов, сладковатый и чуть отдающий хвоей, вызывал у оборотня рвотные позывы. Подняв голову вверх, мужчина принюхался. В комнате царствовали ароматы смерти, грязи и тления, но на втором этаже запах был чуть иным. Более живым и насыщенным, щедро сдобренным страхом и болью. Быстро осмотревшись вокруг, вер отправился наверх, еще на лестнице почуяв запахи, которые были ему знакомы.
– Хреново выглядишь, мой клыкастый друг, – хриплый голос Пожирателя Грехов был очень тихим, но Эккарт на слух не жаловался. Оборотню казалось, что ему шепчут прямо на ухо.
– Судя по запаху, тебя тоже сложно назвать образцом здорового образа жизни, – ухмыльнулся вервольф.
– Вашей ведьме, кажется, гораздо хреновее, чем нам обоим, – уже серьезно заметил Алек, – она с этими сволочами гораздо больше времени провела, чем я.
– По запаху чую, – нахмурился Эккарт.
Плавным и легким движением вер мелькнул к Падшему. Мужчина отшатнулся и едва не упал, от слабости и дополнительного веса тела Оли, которую он нес на плече.
– Ти-ише, – оборотень подхватил их обоих, остановив падение на грязный ветхий ковер, насквозь пропахший плесенью и крысами, – это же только я. Не нужно так нервничать.
– Обязательно вспомню об этом в следующий раз, когда ко мне вот в таком виде приблизится плотоядный вер, – пробурчал Пожиратель Грехов.
Но Эккарт не слушал. Его мощные когтистые лапы мягкими касаниями скользили по телу ведьмы, будто он дотрагивался до маленького хрупкого ребенка.
– Внутренних повреждений нет, пульс относительно нормальный, – нахмурился он, – но я не понимаю… мне казалось, что все должно было быть намного хуже.
– Наверное, твоя женщина с ней поработала, – Алек устало сел прямо на пол. – Меня она здорово тряхнула. До ее шокотерапии я думал, что неделю не встану, как минимум.
– Эта женщина – моя жена, – лениво рыкнул Эккарт.
Он не слишком прислушивался к Падшему. Оборотня больше занимали лязгающие металлические звуки в глубине дома.
– Мне кажется, что вы можете проводить ритуал связывания судеб только после рождения общего ребенка. Разве нет?
– А мне кажется, что ты слишком болтлив для умирающего, – иронично заметил вервольф. – Бери девушку и тащи свою задницу вниз. Постарайся, чтобы она не очнулась и не стала глазеть по сторонам – ужасов для нее достаточно. Выйдешь из дома – спрячься. Должны подъехать близнецы, дождись их. Если вернутся те пятеро, что уехали – не геройствуй, а постарайся свалить подальше.
– Блин, никогда бы не подумал, что существо,
– Аккуратнее, – Эккарт уложил Олю поудобнее, – люди слишком хрупкие, а она хороший ребенок.
– Я учту, – кивнул Алек, одной рукой держась за перила, а другой, обхватывая ведьму за талию, – чего не сделаешь ради друзей…
– Кто бы мог подумать, что настолько древнее существо может так много болтать… – пробормотал оборотень, темным пятном тени исчезая в глубине дома, куда его влекли лязгающие звуки.
***
Когда прольется кровь – отпусти зверя.
Эккарт резко остановился на середине коридора и потряс головой. Слова Сегунды прозвучали так четко, будто пикси сидела у него на плече. С одной стороны, галлюцинация была очень некстати – вервольф знал, что в эти минуты его самке требуется помощь. С другой – ничто в жизни не происходило просто так, и видит Богиня, крови сегодня пролилось предостаточно. Подумав еще секунду, мужчина пожал плечами. Он и так почти обернулся сегодня, так почему не завершить процесс? В доме осталась только Фир, а близнецов он узнает по запаху – ни один вожак не тронет члена своей стаи. Что до остальных… попадутся ему, значит сами виноваты. Встав на колени и опершись ладонями в пол, Эккарт позволил второй сущности взять верх.
Все было не так, как показывают в фильмах. По его телу пробежала волна, свивающая мышцы в тугой клубок, а кости заскользили под кожей, будто не соединенные суставами. Казалось, что человек сделан из пластилина, покрытого кожей, тающего на солнце, и теперь перетекает в другую, отличную от первоначальной, форму. Дыхание стало сбивчивым и хриплым. Рука, судорожно скользнувшая по полу, оставила четыре глубокие борозды от когтей на деревянном полу. Внезапно его тело будто взорвалось изнутри, извергнув наружу огромного белоснежного зверя.
Оттолкнувшись лапами, он встал, почти заполнив коридор своим массивным телом. Тугие клубки мышц перекатывались под кожей, густая белая шерсть чуть отсвечивала в темноте. Вторая ипостась Эккарта совершенно точно относилась к роду псовых, но называть его волком было бы примерно как сравнить тигра с котенком. Мощные челюсти и очень крупные лапы делали его похожим на мастиффа, а желтые глаза, выпуклый лоб, тяжелый толстый хвост и своеобразный окрас выдавали причастность к роду Canis Lupus[39].
Понюхав воздух, зверь тряхнул головой и направился дальше.
***
Думать ей было некогда.
Перекатившись вправо, Фир подняла ножи, скрестив их вверху, чтобы блокировать удар короткого меча в руках фомори и тут же получила удар ногой в живот. В ответ Шапка пнула противницу ногой в пах, лишая ту равновесия и заставляя наклониться вперед, чтобы не упасть. Другую ногу Ллариг резко выбросила вверх, ударив пяткой точно в подбородок блондинки. От удара голова фомори откинулась назад, а короткие волосы взметнулись, открывая рваную рану на шее, едва прикрытую широким шипованным ошейником.