Твоими глазами

Руссет Анастасия

Последний закон был обусловлен катастрофически низкой рождаемостью и был призван оберегать тех, кто был увлечен совершенно неподходящим представителем иного пола. Благодаря этому, нравы в сидхенах и за их пределами были самые свободные. Часто, сама благородная дама была не в силах сказать, кто приходится отцом ее ребенка и чтобы определить такую пикантную подробность приходилось прибегать к помощи магии. Впрочем, очень часто, получая желаемого партнера, фейри совершенно охладевали к предмету былой страсти – тогда отсутствие потомства было замечательным предлогом для расставания.

Донна вздохнула и снова покосилась в окно, на мужчину, прильнувшего к мотоциклу. Конхенн сделал вид, что не заметил, как девушка смотрит

на его брата, и фомори была за это благодарна. Законы сидхе были древними – древнее ее самой. Соблюдались они сейчас или нет? За эти века фейри отошли от многих правил поведения, но браки все еще заключались по факту беременности – это Донна знала точно. Да и сами сиды изменились совсем не в лучшую сторону. Почему-то ей казалось, что Маккон таким не был. Странно, но он представлялся почти идеальным – совершенная внешность сидхе без их безумной гордости и пафоса. Тонкий ум и замечательное чувство юмора, без так раздражавшей ее способности перегибать палку… Но все же Донна слишком мало его знала, чтобы доверить свою тайну и секрет Финны. Маккона нельзя было допустить в их жизнь. Каким бы он ни был понимающим – сидхе относится к долгу соответственно. Он станет призирать ее за то, что было сделано много веков назад, поэтому Мак останется только замечательным, самым лучшим воспоминанием, и только.

Занятая своими мыслями, фомори не заметила, как они свернули с главного шоссе на пустынную дорогу. Заполненное светом фонарей окружение сменилось на темный проселочный ландшафт, усыпанный голыми кустами и деревьями. Все было настолько однообразно, что Донна задремала, очнувшись только когда машина остановилась. Первым внедорожник, припаркованный в овраге, заметил Маккон. Ему не помешали даже голые прутья кустов, плотно укрывающие авто от посторонних. Впрочем, он прекрасно знал своих родителей и примерно представлял, где искать. Полусид заглушил мотор, снял шлем и перчатки, на порядок увеличив радиус своего восприятия. Сзади притормозил Конхенн. Глухо стукнули дверцы машины, выпуская наружу две фигуры – высокую мужскую и хрупкую женскую. Почти не обратив на них внимания, Мак подошел к внедорожнику и, присев на корточки, запустил левую руку под колесо. Пальцы, больше не защищенные плотным покрытием перчатки, ощутили песок и влажную грязь. Он попробовал чуть правее и был вознагражден, нащупав ключ.

– Она снова это сделала? – Кон подошел к брату.

Донна, как ни старалась, не смогла услышать его шагов. Гораздо позже, когда она вспоминала все, связанное с этим странным сидхе, к ней пришла догадка – когда Маккон не знал, что она рядом, то двигался точно так же. Получается, он хотел, чтобы фомори всегда знала о его присутствии? Но сейчас она просто неприлично уставилась на близнецов, которые разговаривали обрывками фраз, используя скупые бесшумные движения, чтобы перебираться с места на место.

– Да, Ма снова оставила ключи под колесом, – в голосе Мака послышалась улыбка.

Так можно говорить только о старых привычках того, кого сильно любишь. Фомори отлично знала это – такие же нотки проскальзывали в ее собственном голосе, когда она говорила о Финне.

– Ну что, начнем? – Маккон скинул мотоциклетную куртку, оставшись в черной водолазке без рукавов.

Его обнаженная кожа приглушенно отливала золотистым светом, четко обрисовывая контур татуировки, змеившейся по обоим запястьям. Близнецы стали сидхе, когда магия уже начала исчезать, и не умели пользоваться гламором так же, как старшие члены семьи. За несколько минут с фейками братья смогли усвоить только основы – как убирать свечение с кожи, изменять цвет волос и глаз и тому подобные мелочи, но сосредотачиваться на внешней визуализации им обоим было пока сложно.

– Мак! – Конхенн подбросил в воздух маленький тугой сверток. Глаза обоих сверкнули в темноте, когда мужчины проследили за траекторией полета. Маккон ловким движением поймал и развернул напульсники, – не смей шокировать Ма и не забывай про гламор.

Близнецы улыбнулись друг другу, как делали еще в детстве, продумывая предстоящие шалости.

– Спасибо, я почти забыл, – в голосе Маккона не было сожаления. Он просто констатировал факт, – Донна, побудь тут, мы проверим.

– Я не безмозглая кукла и умею ходить тихо, – фыркнула она в ответ, – мне казалось, что все предельно ясно. Я иду с вами.

– Идешь, – кивнул Конхенн, – только немного в отдалении. Тебе будет трудно двигаться так же, как мы. Лучше сосредоточься на том, чтобы тебя не заметили.

Выражение лица фомори можно было прочесть как фразу «ох, боги, как же меня достали эти сидхе!». В ответ Маккон дернулся в сторону, мгновенно оказавшись за спиной девушки. Донне вспомнились догонялки, в которые они играли. Разница была колоссальной. Теперь полусидхе явно не был настроен шутить.

– Не стоит недооценивать вервольфа, милая, – от его шепота становилось жарко, – сидхе или нет, я все еще наполовину зверь. Никогда не забывай об этом. Кроме того, ты уже пробовала сделать все по-своему. Может, пора довериться тем, к кому пришлось обратиться за помощью?

– Ладно, хорошо, – девушка пожала плечами, – ты прав. Я сама пришла. Буду держаться в отдалении. Но все равно иду. Точка.

– Я рад, что вы пришли к соглашению, – оборвал их Конхенн, – но мы уже должны подходить к дому.

– Какое-то неприятное ощущение, – поморщился Маккон, мгновенно отвлекшись от спора с фомори, – будто что-то плохое происходит. Ты не находишь, братишка?

– Да, – подтвердил Кон, – пошли.

***

Проглотив внезапно ставшую вязкой слюну, Конхенн снова вдохнул пропитанный кровавым маревом воздух. Чуть прикрыв глаза, полуоборотень сдержал рык, но его внутренний зверь уже бился под самой поверхностью кожи, привлеченный таким желанным ароматом недавних смертей. На какие-то несколько секунд Кон даже забыл о гламоре, позволяющем скрывать вновь обретенное сияние кожи. Положение спас Маккон, легко толкнувший близнеца под локоть. Впрочем, брата запах тоже не оставил равнодушным. Как в зеркале, Конхенн увидел медово-золотистые глаза и удлинившиеся клыки, отчетливо приподнявшие верхнюю губу его живого отражения. Тряхнув головой, чтобы рассеять остатки наваждения, Кон махнул в сторону дома. Их родители наверняка уже похозяйничали внутри, нанеся неожиданный визит хозяевам дома. Теперь настала очередь самих близнецов.

Сорвавшись с места, они уже через минуту были возле особняка. Тяжелый аромат с вязким металлическим привкусом… Теперь в нем явно ощущались терпкие и хвойные нотки, выдавая гойделов, которым еще недавно принадлежала эта самая кровь. Кроме этого запаха, тяжелой печатью отметившего все вокруг, было почти невозможно учуять что-то еще. От дверного проема падало желтое пятно света, частично накрыв крыльцо. Мак тронул близнеца за предплечье, кивком указав на мужчину, тяжело прислонившегося к стене дома. От него шел знакомый запах гойделов, но сам он, определенно, к их расе не относился – уж слишком явной была его принадлежность к нелюдям. Крылья, большие и слишком плотные для иллюзии, были развернуты за спиной этого существа, позволяя сохранять хоть какое-то равновесие.

– Алек, – одними губами произнес Конхенн, повернувшись к брату.

Мак кивнул, придвинувшись к Падшему чуть ближе. Однако его жесты были настороженными и предельно аккуратными – близнецы должны были увериться, что Падший не приманка. Именно поэтому, Конхенн затаился чуть в стороне, готовый прийти на помощь по любому сигналу брата.

– Эй, Алек, – Маккон подошел достаточно близко, но все еще оставался за границей светового пятна. Если кому-то из гойделов вздумается пострелять, сидхе не станут облегчать задачу.