Творить добро и мир любить. Выпуск 2
Шрифт:
Вот опять он думает о себе, забывая, что у его детей свои, не менее насущные, проблемы, в которые он всё ещё недостаточно вник.
Из-за частых детских сохранений бытие стало очень своеобразным: молодые совершенно ничего не боялись, зная, что чуть что – их восстановят. Любые сумасбродства проходили безнаказанно. Любые попытки повлиять на ребёнка считались попранием его самобытности. Лишь после гимназии и то не скоро шла на убыль эта анархическая необузданность. Зато можно было научиться любым, самым опасным, трюкам и само отношение к смерти становилось рациональным, а не трагическим. Сегодня никто из нормальных людей не боялся декогеренции.
Доходило до того, что родственники не спешили восстановить своего погибшего члена семьи, отдыхая от его нравов, были случаи, что совершенно чужие люди инициировали его восстановление – те, кто больше был заинтересован в жизни погибшего. Так возникали новые этические нормы социальной значимости.
Пару десятилетий назад, после того как выяснилась возможность квантово-механического сканирования состояния материальной системы и это состояние оказалось легко сохранить в базе квантового компьютера, началась эра телепортации волновых состояний – восстановление материального объекта любого вида по его сохранённой записи. Конечно, не обошлось без досадной границы возможностей: оказалось, что сканировать целостно-когерентную систему квантов возможно только в пределах определённого пространства, а именно – не более чем 0,99 метра по любому направлению. Слона или корову невозможно дуплировать, но легко – кусок коровьего мяса.
Человека помещали в специальный цилиндр диаметром те самые 0,99 метра, он приседал в позу зародыша, а сверху опускался поршень, также на 0,99 метра, придавливая то, что оказывалось выше. По первому же воплю процесс прекращался. А для тучных и очень высоких людей это было очень непросто, что оказалось сильнейшим фактором эволюционного отбора.
Высокий Вячеслав был в холке, с опущенной к груди головой, примерно 1,2 метра и вполне комфортно переносил уже не раз проводившуюся процедуру архивирования, но пока ещё ни разу в жизни он не восстанавливался и не раздупливался.
У детей уже лет в десять напрочь проходил страх от декогеренции, тем более от скрытой, когда нужно было отправляться семьёй в отпуск и все декогерировали в несогласованный вакуум, чтобы восстановиться далеко у ласкового моря. А после отпуска – обратный процесс. На дорогу время не тратилось, потому как информация передавалась по высокоскоростным оптоволокнам или радиоканалом со скоростью света. Можно было за считаные минутки попасть в шикарную колонию на Марсе под грандиозными куполами с невероятными приключениями всего-то за пару сотен битков. Время оказывалось дефицитнее денег.
Ах да, про битки… Это те самые древние биткоины, но совершенно иного качества. Золото и другие матвещества уже не были эквивалентами ценностей, потому как любой материал клонировался совершенно даром.
Майнинг криптовалют остался в истории. Регулировка объёма валюты полностью определялась государствами, а общемировой валюты биткоин – единым международным банком.
Деньги стали чисто электронными со множеством важных ограничений и сложной системой оборота. Во всём мире центральную платёжную систему обеспечивали битки, и все видели, как это хорошо.
Кроме денежной системы была и международная система дуплирования. Личная запись тела и разума должна тщательно сохраняться в облаке, кварцевые носители не рекомендовались во избежание преступлений. Случаи хищений чужой записи и использования талантов человека в рабских целях не только сексуального характера, но и использования личных умений были надёжно пресечены, и лишь первое время изредка появлялись сообщения о фатальном сбое датацентров с утерей сотен тысяч записей, которые необходимо было срочно восстанавливать, и тогда люди, потерявшие страховку, ступали как на иголках, боясь всего на свете до нового архивирования.
В медицинских целях это решало много проблем, особенно ожидание в очередях на квоту бесплатных операций. Человека декогерировали, чтобы не мучился, а его запись дожидалась нужного момента.
Для продления жизни метод дуплирования не годился. Не было никакого смысла возвращаться в тело и разум себя молодого и начинать всё с самого начала, и даже если удавалось преодолеть культурный шок внезапного перемещения в далёкое, совершенно не понимаемое будущее, человек невосполнимо выпадал из глубоко изменившегося социума.
Но выяснилось, что если в момент квантово-механической телепортации в объёме до 99 сантиметров оказывалось живое тело, так, чтобы голова выходила за фатальную границу, но шея точно находилась на месте шеи копии, то тело заменялось новым, и с прецизионностью совмещения живого тела и копии всё срасталось по невероятно тонкой границе этих 99 сантиметров. После множества экспериментов была создана оптимальная методика омоложения, и все ткани совмещались с достаточной точностью.
Молодое тело оказывало реабилитирующее воздействие на голову, плюс генная коррекция программ старения, что во многом продлевало временной интервал омоложения.
Но с возрастом происходят неизбежные изменения, и чем больше разница между датой копии и живым телом, тем большее время реабилитации требовалось на восстановление работы кровеносной, нервной и лимфатической систем. Поэтому все внимательно следили за сроком годности своего архива. Да и в правовом поле регулировалась необходимая частота самосохранения. Полицейские проверяли у водителей аэрокаров дату последнего сохранения. По закону личная страховка не должна превышать 12 дней.
В культурном отношении всё быстро утрясалось ввиду высочайшей действенности метода и его насущной необходимости. Остатки религий охотно объявили дупление вполне совместимым с Богом: раз душу выдаёт Бог, то она появляется и у дуплящихся по воле Божьей. А так как никто не знает этой воли, появился обряд испрашивания её всего на 300 битков, чтобы можно было с лёгкой душой декогерировать уже ненужные копии.
В постели Татьяна лежала, обиженно отвернувшись, и Слава не спал всю ночь или ему так казалось, переживая завтрашнее дупление, продумывая всю стратегию строительства так, чтобы не нужно было устраивать планёрки, а его копиям всё и так было понятно.
Неуверенность и некоторая реликтовая боязнь портили душевное равновесие. Он давно пытался выяснить ощущения тех, кто пережил несколько смертей. Но всегда бывал разочарован: никакой проблемы, никаких страхов никто даже намёком не проявлял, всё было привычно, как в другую комнату зайти. Но ведь они все просто не могли ничего сказать про эти моменты смерти. Там, где были они, не было смерти.