Твой нежный взгляд
Шрифт:
– Ах, Брендан! – улыбнулась мать, такая красивая в мягком свете свечей. В тот вечер сияло все – и серебро приборов, и зеркала, в которых отражалась мерцающая поверхность длинного стола. – Ты такой выдумщик!
– Но это правда! – Он нахмурился и выпятил нижнюю губу – детская привычка, от которой он так и не избавился.
– Сынок. – Отец подмигнул матери, или Брендану это почудилось? – Ты и впрямь фантазер. Помнишь, что ты нам рассказывал месяц назад о волшебных кольцах эльфов?
– Я слышал про них от Эмили. Ей почти тринадцать, и она мне говорила, что феи иногда оставляют в траве свои туфельки...
– Эмили? –
– Это дочка садовника, дорогой.
– Боже правый! – со смехом воскликнул отец. – Так ей уже тринадцать? А казалось, ее крестили только две недели назад!
– Скоро у нас опять будут крестины.
Родители как-то странно переглянулись, и Брендан переводил недоуменный взгляд с одного на другого.
Прошел не один месяц, прежде чем он понял тайное значение этих взглядов. Мать ждала ребенка.
Отныне Брендан перестанет быть для них центром внимания. Их взгляды больше не будут обращаться только на него ни за столом, ни когда он показывает им свои научные опыты или гарцует на лошади и стреляет из лука.
До сих пор он не знал, что значит ненавидеть. А теперь возненавидел еще не родившегося братика или сестричку с такой силой, что даже сам испугался. По ночам он придумывал ему (или ей?) всякие несчастья – пускай поплачет! Хоть бы тс волшебники в длинных плащах околдовали соперника – или соперницу!
Именно в то время Брендан стал понемногу понимать, что его отец – человек влиятельный. Осознание этого пришло к нему не сразу, постепенно, – хотя намеки были и раньше.
К примеру, в Касл-Ситрик с визитом к отцу то и дело приезжали важные люди. Мэр Дублина, члены правительства, чьи фамилии не произносились иначе, как только с титулами лордов и сэров, – все они подолгу засиживались в кабинете у отца. Иногда и сам отец уезжал в Дублин по делам – проверить, как идет погрузка товаров или постройка новых кораблей.
Видя это, Брендан чувствовал гордость за себя и за семью. Настанет день, и принимать всех этих важных людей будет он сам. Они приедут по его повелению. Что бы ни случилось, он всегда будет первым и унаследует власть и состояние. Это немного примирило его с необходимостью терпеть младшего братика или сестричку.
Дошло до того, что он начал подумывать о том, что неплохо было бы иметь рядом того, кем можно помыкать. Будет теперь кому подносить Брендану тапочки и убирать детскую.
Может, все сложится не так уж и плохо.
И вот наступил долгожданный день. Брендана отвели в дом кухарки, находившийся тут же, в пределах замка. Там его накормили бисквитами и напоили чаем и какао, а напоследок угостили засахаренным ананасом.
Ему показалось, что он пробыл там целую вечность. В ожидании вестей из дома он уснул. Наконец в дверь постучали, послышался приглушенный шепот, а после его снова накормили.
Тогда-то он и начал понимать, что-то не так.
К матери его не пустили.
Кухарка накинула платок и куда-то вышла, а когда вернулась, глаза и нос ее покраснели от слез, но она улыбалась и сказала ему, что у него теперь хорошенькая сестричка Аманда. А мама, сказала она, очень устала, ей надо поспать, и Брендан несколько дней поживет у кухарки.
И это все, что ему удалось узнать до конца следующей недели. Наконец его забрали домой, и когда он вернулся, то увидел на двери черный бант и траурный венок. Брендан понял, что
С тех пор все стало по-другому. Отец замкнулся в себе и перестал интересоваться детьми. Сестренка Аманда (она родилась с искривленной левой ножкой) плакала дни и ночи напролет. Врачи и хирурги хлопотали вокруг малышки, пытаясь выправить искривление с помощью шин и отвесов. Один из докторов придумал что-то вроде каркаса из дощечек и пристроил его на ножку. Но ничто не помогало. Отец отдалялся от них все больше и больше. Крошка плакала – может, от боли, а может, от того, что каким-то образом почувствовала, что осталась одна в этом враждебном мире. Несколько месяцев спустя Брендана отправили учиться в школу в Англию.
Так в одночасье закончилось его детство – Брендан быстро взрослел. За первые три года учебы он ни разу не побывал дома и проводил каникулы у дальних родственников в Лондоне, а иногда у школьных друзей. Когда же он наконец приехал домой, отец даже не вышел встретить его и заперся в кабинете, а маленькая Аманда, неуклюже ковыляя, ходила за братом, как тень, глядя на него своими огромными печальными голубыми глазами.
Все эти перемены в Касл-Ситрик наводили на него тоску. Дом, в котором когда-то царило веселье и не умолкал смех, стал мрачным и молчаливым.
В том, что произошло, Брендан втайне обвинял себя. Несколько лет назад он так отчаянно желал, чтобы с малышкой случилось несчастье, – вот и накликал беду. Нет, в свои сверхъестественные способности он, конечно, не верил. Ситрик и его злые чары, исходящие от древних развалин во дворе, – они-то и напустили порчу на малышку.
Вернувшись в Англию, он поведал о своих страхах и подозрениях одному из преподавателей. Тот, вместо того чтобы поднять его на смех вместе с его суевериями, показал книги, написанные великими умами древности. Современная наука доказала, что многие их идеи – не более чем заблуждения. Они тоже верили в то, чего не существовало в природе.
– Слушайте только голос разума, мистер О'Нил! Мы, ученые, должны верить в научные истины и ни во что больше.
И с тех пор он старался так и поступать и даже завел тетрадь, в которую записывал свои мысли под заголовками «То, что я знаю» и «То, чего я не знаю». Поначалу колонки сильно различались, и та, где описывались известные ему факты, долгое время оставалась почти пустой. Но мало-помалу и она стала заполняться, по мере того как он выяснял причину морских приливов и отливов или движения звезд по небосклону. Если ему удавалось объяснить необъяснимые на первый взгляд явления, он страшно гордился.
Ему было около пятнадцати, когда он познакомился с Гарриком Стивснсом, который впоследствии стал его самым близким другом. Гаррик был гораздо слабее Брендана и не отличался особенным красноречием, да и авторитетом у сверстников не пользовался. Зато учился прекрасно. Однажды Брендан спросил его что-то о греческих философах, и Гаррик ответил, не заглядывая в книгу. Это произвело глубокое впечатление на Брендана, и вскоре он узнал, что Гаррик не только умен, но и сердце у него золотое. Когда Брендан свалился с ветрянкой, Гаррик не отходил от его постели и помогал ему заниматься, чтобы тот не отстал от товарищей. А главное, Стивенс хорошо понимал, что значит потерять родного человека – его отец умер несколько лет назад.