Твой пока дышу
Шрифт:
Зря я влезла… зря, сам бы справился. Всё, чего я добилась – поселила в его голову массу лишних мыслей, и все они довольно далеки от случившегося. Не о покушении на свою жизнь он сейчас думает, а о том, что его женщина с оружием обращается как опытный киллер. О том, что его ласковая кошечка, смущающаяся под откровенными взглядами и увиливающая от близости, не испытывает ни страха, ни волнения. О том, что сориентировалась молниеносно, жёстко осадив его, чтобы убрать с линии огня. О том, что без колебаний выстрелила в человека, попав точно в цель. О том,
Но я боюсь. Боюсь, что заморочившись на мне, он упустит суть. Боюсь, что начав раскапывать моё неприглядное прошлое, он забудет о себе. И отчётливо осознаю, что это начало конца.
– Урок мне на будущее, – слабо морщится и отвлекает себя разговором, когда я начинаю промывать рану, – всегда ставь дом на сигнализацию.
– Может, просто грабитель? – вымучиваю гипотезу, ни на секунду в неё не веря.
– Может, – вторит без выражения, – я разберусь, не волнуйся.
– Конечно, только… – собираюсь с мыслями, чтобы начать неприятный, но необходимый разговор, но он осаживает меня:
– Линда, – берёт пальцами за подбородок и устанавливает зрительный контакт, прежде чем высечь: – Я разберусь.
Его холодный требовательный взгляд ставит крест на дальнейшем диалоге по существу.
– Конечно, – скупо улыбаюсь и он отпускает мой подбородок, похлопав по ягодице.
– Займись делом, медсестричка.
Рана в самом деле оказалась пустяковой. Неглубокая, кровь не хлещет сплошным потоком, я довольно быстро справилась с повязкой, закрепив стерильные марлевые салфетки пластырем и для надёжности перевязав своё художество бинтом. Приладила озорной бантик, Дима фыркнул и покачал головой с улыбкой, в задумчивости погладил по попе и вынес вердикт:
– Сегодня останешься у меня, – возражать я и не думала, садиться за руль с такой кашей в голове было, по меньшей мере, неосмотрительно, молча кивнула и он отлепился от мраморной столешницы раковины. – Побудь тут, осмотрю дом и поставлю на сигнализацию.
Не было его довольно долго, но я даже с места не сдвинулась, глядя на своё отражение в огромном зеркале.
Почему всё так? Почему именно сейчас? На мне что, проклятие? Чуть только на горизонте появляется мужчина, появляются и новые проблемы. Я ведь оставила всё, всех оставила, открестилась от прежней жизни, была тихой и незаметной, ни во что не впутывалась, растила дочь и радовалась её первым успехам. Я просто захотела кроху женского счастья…
Невольно начинаю ухмыляться. Довольно злорадно, на самом деле.
С чего я вдруг решила, что могу себе это позволить? Мечтала стать матерью и получила это. Через боль и страдания, через подлость, через обман, но получила. Но этого показалось мало… пожинай плоды.
Прячу акулью улыбку и только в тот момент замечаю, что Дима наблюдает за мной через зеркало, наверняка пытаясь влезть мне в голову и понять, о чём я думаю.
О вечном, милый. О долбанном вечном законе подлости.
Разворачиваюсь к нему, и он протягивает мне моё платье, недвусмысленно намекая,
– Жду внизу. Поужинаем. И… не трогай ничего в комнате.
Трогать я и не собиралась. А вот осмотреть было бы неплохо, но предстать перед ним требовалось в кратчайшие сроки. Если начну шнырять из угла в угол доморощенным сыщиком, он точно забьёт сигнал тревоги. Даже думать не хочется, что он предпримет в таком случае. И до чего докопается…
– Какое-то время лучше не видеться, – очередное условие в перерыве между тщательным пережёвыванием пищи. – В целях твоей безопасности.
Если бы не эта поправка, я бы так и решила. Но уточнил он не просто так.
– У тебя ко мне какая-то претензия? – выгибаю бровь дугой, откладывая приборы. Дима морщится и отводит взгляд, а я напираю, не выдержав: – Выскажись. Спроси.
– Ещё не сформулировал, – проговаривает глухо. – Мне нужно обдумать и тогда мы поговорим.
– Да чёрта с два… – шиплю нервно, закипая внутри.
Открытый он. Искренний. Ага, как же!
Резко встаю, со скрежетом отодвигая стул и бросая салфетку на стол.
– Сыта, – царапаю агрессивно.
По горло я уже сыта этой недосказанностью!
Решительно следую к входной двери и слышу рык в спину:
– Куда, мать твою?!
– Туда, где мне доверяют! – рявкаю с обидой, не оборачиваясь.
Поджимаю чрезмерно раздувшиеся губы, с остервенением заталкиваю ноги в туфли и хватаю сумочку.
– Линда, ночь уже! – совершенно напрасно пытается воззвать к голосу разума: я слышу его крайне редко. Сейчас за оглушительным стуком взбеленившегося сердца я не слышу вообще ничего. Распахиваю дверь и выхожу. – Да блядь… Я не открою ворота! Вернись в дом!
– Пешком пойду, – выдаю язвительно, но сажусь в машину, поворачивая ключ, который не удосужилась вытащить.
Завожу мотор, сдаю задним ходом до ворот и сигналю. Солнцев возвращается в дом.
Стискиваю зубы, поскрипывая злостью, но он выходит через минуту, обутый, и идёт к гаражу. Ещё через минуту выезжает на своей машине и почти упирается бампером в мой. Проводить вздумал! Чтобы я потом маялась, доехал ли он или его добили по дороге! Вот мерзавец!
Глушу мотор и выхожу, хлобыстнув дверцей. В дом возвращаюсь, нервно скидываю туфли и иду наверх, чувствуя прожигающий взгляд в спину. Толкаю дверь за дверью, то кабинет его, то библиотека, то детская, то спальня его пресловутая… зараза! Надо было дождаться окончания экскурсии.
– Следующая, – тихая ремарка за спиной заставляет обернуться и бросить уничижающий взгляд.
– Сама разберусь!
Поднимает руки, выставляя вперёд ладонями, а я наконец-то попадаю в гостевую спальню. Включаю свет, достаю из сумочки мобильный и зарядку, на всякий случай смотрю на экран, проверяя, не было ли звонков, выключаю свет и ложусь, скрестив руки под грудью. Уснуть бы, но я даже глаза от напряжения и внутренней бесячки закрыть не могу.
Глаза быстро привыкают к темноте, и вижу его силуэт в дверном проёме.