Твой враг во тьме
Шрифт:
– Добрый вечер… Александра Герасимовна. – Да, кажется, Лёлину соседку зовут именно так.
– Дмитрий, если не ошибаюсь? – Ее несколько церемонная речь и облик находились в забавном контрасте с девчоночьи-доверчивой улыбкой. – Давненько вас не было видно. Уезжали куда-то?
Он угрюмо кивнул. Если сейчас придется отвечать на досужие вопросы старой сплетницы… Но просто так вскочить и ринуться прочь было нельзя. Не только из вежливости! Эта старушка была неким связующим звеном между ним и Лёлей. Ведь именно благодаря ей они встретились. Сколько раз со смехом и всерьез обсуждали эту историю с «дымом», называя Герасимовну своим
– Лёля, по-моему, тоже еще не вернулась, – сказала Александра Герасимовна с явным сожалением. – Удивляюсь – целую неделю выдержать в деревне! Никогда бы не подумала, что ее на это хватит. Я, знаете ли, не разделяю современных дачных пристрастий. – Она тонко усмехнулась. – Моя семья, к счастью, тоже. Однако вечерами бывает скучновато: все мои приятельницы где-то там пашут и сеют… Хотя сейчас, впрочем, они скорее занимаются прополкой и сбором первых урожаев. Но все равно – поболтать решительно не с кем.
Дмитрий кивнул, начиная сползать со скамейки. Если она сейчас заговорит о Лёле…
– Вы, видимо, не знаете, как здоровье Виктора? – спросила старушка, словно не замечая его попыток к бегству. С некоторым трудом сообразил, что имеется в виду Лёлин отец. – Ну разумеется, вы даже не знали, что она в деревне, иначе не пришли бы сюда.
Похоже, старушке не больно-то нужен собеседник, она вполне обходится собственными рассуждениями!
– Полагаю, вы все же поедете к Лёле в Доскино, так вот – большая просьба: попросите их позвонить или заглянуть ко мне, когда кто-то наведается в город. Мариночка, говорят, приезжала, но меня, к сожалению, не оказалось дома. А у меня для нее приятная весть: в «Комсомолке» была очень симпатичная статья про их «Народную энциклопедию». В «Комсомолке»! – Александра Герасимовна с уважением покачала своими белыми кудряшками. – Причем статья вышла как раз в тот день, когда Лёля уехала в деревню. Я ей, помнится, махала, махала – хотела передать газету, но она не поняла. Просто махнула мне в ответ и села в машину.
Мгновение Дмитрий тупо смотрел на разрисованный разноцветными мелками асфальт у себя под ногами, потом с трудом заставил себя разомкнуть губы.
– В какую машину? – выговорил так тихо, словно боялся спугнуть внезапную догадку.
– В белую «Ниву». Я уже тогда начала беспокоиться: ведь если за ней нарочно прислали машину из деревни, значит, что-то случилось с отцом. Все-таки Марина зря мне хотя бы записочку не оставила, когда приезжала: знала ведь, как я буду беспокоиться!
– А почему вы решили, что Лёля уехала в деревню? – осторожно продолжал Дмитрий.
– Не знаю, – легкомысленно пожала плечами бабулька. – Ах да! Она была в джинсах, белой маечке («Белой маечке!») и кроссовках. Пару раз я видела ее одетой именно так, с унылым лицом, – и всегда оказывалось, что ее «вывозят пахать на даче», как она печально сообщала. Вот и на сей раз лицо было достаточно унылое и одежда соответствующая. А главное, в этой машине присутствовало что-то непроходимо деревенское. – В голосе Александры Герасимовны зазвенела снисходительная насмешка. – Эти комья грязи, намертво присохшие к колесам, эта общая обшарпанность, этот багажник на крыше… Я не очень хорошо понимаю в номерах, но готова спорить: номер тоже какой-нибудь деревенский, если существуют различия. Кстати, он был залеплен грязью. Я тогда еще, помнится, посмеялась про себя: как в детективном романе. В детективных романах номера преступных машин всегда залеплены грязью, вы заметили?
«Спросить Кузнецова про багажник, – мелькнула мысль у Дмитрия. – Землю, конечно, с колес и с номера повымыло, пока машина была в реке, но про багажник надо спросить! И я не буду ждать до завтра – еще сегодня позвоню!»
Он снова сделал попытку вскочить – и снова остался на месте.
– Впрочем, деревенской «Ниве» это еще простительно, – продолжала беззаботно чирикать Герасимовна. – Но мастодонт, который последовал за «Нивой», – вот от его владельца я такой нечистоплотности не ожидала!
Дмитрий медленно повернулся к ней.
– Что?
«Это ничего не значит. Здесь и сейчас-то стоит десятка полтора самых разных машин. Мало ли кто мог…»
– Что – что? – уточнила Александра Герасимовна.
– Я хочу сказать… почему вы решили, что этот – мастодонт поехал за «Нивой»? И что значит – мастодонт?
– Мастодонт – это нечто громоздкое, несуразное, – любезно пояснила старушка.
Дмитрий скрипнул зубами. Ему захотелось схватить Герасимовну и тряхнуть, чтобы с ее языка посыпались, как горох, те слова, которые ему нужны, а не всякая интеллигентская болтовня. Однако этот «белый одуванчик» заслуживал самого оранжерейного обращения.
– Я знаю, что такое мастодонт, – выговорил как можно спокойнее. – Почему вы назвали автомобиль мастодонтом?
– Это же элементарно, Ватсон, – усмехнулась его собеседница. – Автомобиль был несуразен и громоздок. Хотя нет, дело не только в этом! Я же не назову мастодонтом вон тот «Лендкруизер»… – Она умолкла, как бы прислушиваясь к шелесту своих ассоциаций. – Ах да! Все дело было в его колесах – они как-то нелепо, голо торчали из-под крыльев, терпеть не могу такой фасон машин, а главное – в названии.
– Вы запомнили его марку?
Старушка нахмурилась:
– Погодите-ка… нет, опять забыла! Название совершенно дурацкое, нелепое просто до крайности…
– «Мицубиси»? «Тойота»? «Паджеро»? «Патрол»? Джип «Чероки»? «Гранд-Шевроле»? – навскидку выпалил Дмитрий и был удостоен снисходительного взгляда.
– Ну что вы! Это вполне благозвучные названия, хотя мои внуки иногда поют о том вон джипе «Чероки», – махнула она рукой в конец двора, – «реве тай стогне джип широкий». Нет, именно дурацкое название… почему я так сказала?..
Да, похоже, чем больше живешь, тем больше задаешь себе загадок! Наверное, самым интересным объектом исследования для этой мисс Марпл с улицы Провиантской были ее собственные ассоциативные связи.
– Дурацкое название… дура… дурость… дурында… – бормотала Александра Герасимовна себе под нос – и вдруг радостно всплеснула руками: – Дурында! Ну конечно! Автомобиль назывался «Дюранго!»
– Никогда не слышал о таком, – пожал плечами Дмитрий.
– Я тоже, – кивнула Александра Герасимовна. – И тем не менее именно в эту черную дурынду с черными непрозрачными стеклами и сел человек кавказской национальности, вышедший из белой деревенской «Нивы», в которую потом села Лёля. – Не понял, – осторожно сказал Дмитрий.