Твоя безумная «фанатка»
Шрифт:
— Значит на время претензии сняты? Будем считать, это в счёт незапланированного отпуска.
На собеседника уставились с открытым ртом.
— Ты носишь такие суммы… как мелочёвку?
— Ношу, чтобы было. Мало ли.
Офигеть.
— Бондарев, — присвистнула Пелька, убирая деньги в самое надёжное место — в лифчик. Она, конечно, старается никогда не быть должной, но они же встречаются. Не чужие. И вообще, это типа её моральная компенсация. — Я выйду за тебя замуж, а потом разведусь, отсудив половину имущества. И следующие
Послышался поросячий визг. Это заржал, а потом ойкнул Тимур, пролив на себя горячий кофе.
— О свадьбе мы ещё поговорим, — мягко улыбнулся ей Матвей. — Пока на повестке другой вопрос. Ты ведь и сама понимаешь: пора поднимать планку и отправляться на большую сцену.
— Это ты так решил?
— Лишь предлагаю. А ты сама этого хочешь?
— Ведь всё не так просто.
— Всё предельно просто. Ты этого хочешь? Да или нет? Одно слово.
Одно слово. Одним словом тут не отделаешься. В таком деле рука об руку с "хочу" ходят миллионы сомнений, страхов и банальной неуверенности в себе.
— Да. Наверное, да, но…
— Это всё, что я хотел услышать. Значит, вперед. Для начала запишем совместный проект, многие начинают с фитов. Представим тебя официально так сказать, ну а там как пойдет.
Охренеть. Всё у него так легко и замечательно. Это типа что, прямо сейчас, в этой самой пиццерии решается её судьба? Как мило. Будет что внукам рассказать.
— А вы не думали, что мы с вами можем и не сработаться? — как бы между прочим не могла не заметить Нелли.
— Почему?
— Не знаю. По жанру.
— Ну… — Бондарев выковырил из последнего кусочка пиццы оливки, которые не ел. И кальмары. — Насколько помню, большинство твоих работ очень даже близки нам по стилю. Где ты музыку делала, кстати?
— Просила ребят с последнего курса наиграть. А Толик потом обработку делал. А что? Понравилось?
— Да не очень. Видно, что любители баловались. Но это фигня. Потом всё перезапишем, где надо ускорим, где надо басов добавим.
Пылаева, сгорбившись, облокотилась локтём на стол и подпёрла голову кулаком. Другая рука подверглась тщательному осмотру на заусенцы и обколупившийся лак.
— Тебе совсем это не интересно? — нахмурился Матвей.
— Да нет-нет. Ты продолжай. Ты ведь уже всё так лихо распланировал.
Тот вопросительно уставился на сестру.
— Что, гоню лошадей?
Дина, занятая карбонарой, согласно кивнула, облизывая испачканные сливочным соусом губы.
— Есть немного.
— Немного? — хмыкнула Пелька. — Да ты загнал несчастных кабылок до пены. Может тебе в продюсеры податься? Или кто там у вас талантливыми кадрами занимается?
Шутку не оценили.
— Нет. Единственный кадр, который меня интересует — ты. Если где не согласна — я внимательно слушаю. В противном случае, молчание автоматически будет расцениваться за согласие.
— Ты очарователен, — тяжело вздохнула Нелли, переключаясь на Тимура, который уже несколько секунд таращился на неё. — Всё хорошо видно? Поудобнее повернуться?
Матвей с досадой пихнул ногой друга. Он тоже с опозданием это заметил.
— Щас морду набью.
— А? Да, простите, — смущённо потупил тот взгляд, переставая пялиться на женское декольте. С её позой и коротким топиком, оно буквально требовало обратить на себя внимание.
— А ты грудь подбери! А то вывалила на стол, — сердито осадил Пылаеву Бондарев. — Сидишь, светишь.
Пелька хмыкнула, но и не подумала подчиниться. Вместо этого она подняла глаза на вынырнувших откуда-то двух девиц. Школьницы, класс десятый-одиннадцатый. Взволнованные. Они едва сдерживались, чтобы не запрыгать и не завопить от радости. И неловко толкали друг дружку, дожидаясь, чтобы хоть одна оказалась решительней.
— Простите… Можно ваш автограф? — наконец, набралась смелости та, что внешне как раз казалась скромной тихоней: хвостики, очочки, заправленная в юбку блузка. Матвею, Тимур при этом обиженно надул губы, словно ребенок которому не купили игрушку, протянули толстую школьную тетрадь.
— Конечно. Кому подписать? — пока на последней странице размашисто оставлялось пожелание, у Нелли пиликнул телефон, уведомляя об смс. Улыбка, промелькнувшая на её лице, ему не понравилась. А тут, ко всеобщему изумлению, она ещё и дала прочитать сообщение Дине. Которая тоже не сдержала улыбки.
— Что, друг пишет? — как бы между прочим полюбопытствовал он, меня тетрадку на розовый девчачий блокнотик с ленточкой-закладкой.
— Друг.
— И что говорит?
— А это так важно?
Заполучив заветную подпись кумира девчонки, перешептываясь, ушли, с интересом косясь на Нелли. Несложно догадаться кого они будут обсуждать в ближайшие несколько минут.
— Просто интересно. Или это секрет?
Пылаева с вызовом отложила телефон в сторону.
— Может и секрет, — улыбнулась она. Так Лиса Патрикеевна улыбалась колобку. Перед тем, как его съесть.
— Ясно, — Бондарев что-то делал под столещницей. Кажется, складывал пополам обычную обеденную салфетку. — Раз у нас такие отношения, то, пожалуй, я не буду выбрасывать номерок, который подсунула мне та девчонка.
Уловка сработала.
— Какой ещё номерок! А ну дал сюда! — Пелька подскочила с места. Чтобы отобрать салфетку, пришлось практически лечь на стол, снося солонку, зубочистки и заварной чайничек.
— А как же доверие и всякое такое? — хихикнул Матвей.
— Засунь его знаешь куда? Если ещё не понял, я ревнивая истеричка! А ну отдал, пока перца в глаза не засыпала!
— Да на, на.
Сдерживая смех, ей послушно протянули скомканную бумажку. Которая оказалась совершенно пуста. Нелли, чувствуя себя обманутой дурой, обескуражено закусила губу. Вот сволочь. Проучил.