Твоя постоянная
Шрифт:
Расплываюсь в довольной улыбке и, окрыленный, залезаю в салон новенького автомобиля. Мои прекрасные двадцать пять миллионов.
Планы на рыжую фею меняются каждую секунду. Сначала хочу, чтобы Марина, расстаравшись на танец, упала на колени и, заискивающе глядя в глаза, хорошенько поработала ротиком. Фантазия настолько живая, что на светофоре я прихожу в себя, когда в окно ломится амбал.
У поворота к любимому торговому центру видение меняется. В нем мы в позе шестьдесят девять под оглушительные стоны старательно обрабатываем друг друга. Аромат апельсинового печенья пробирается
«Выебишь и все, господи», — мысленно закатываю глаза.
Звонок настигает на выходе из магазина. Перегруженный пакетами, торможу возле цветочной лавки и пытаюсь достать телефон из кармана. В который раз проклинаю себя за то, что не пользуюсь доставкой.
Ничего не поделать. Привычка. В нашем доме всегда готовила мама, хотя и не распространялась об этом. Я привык к домашней еде. Она часто повторяла, что прием пищи — важный ритуал для здоровья.
«Если ты вкладываешь в еду энергию, то сыт будешь не только телом, но и душой, сынок».
Глупость, но я верил. Еда в ресторане никогда не являлась для меня полноценным приемом пищи.
Избавившись, наконец, от пакетов, смотрю на экран телефона. Разочарование противно колет в груди.
Лика.
Смахиваю уведомление о пропущенном вызове и открываю ее сообщение.
«Как себя чувствуешь? Тебе лучше? Я волнуюсь:-(».
Дернул черт сказать наивной дуре, что заболел. Нет, а как иначе?
«Прости, дорогая, надрочился в душе на рыжую суку и утомился»?
Наскоро отправляю ответ.
«Пока не очень. Спасибо, котень. Твоя забота — лучшее лекарство».
— Молодой человек, — внезапно звучит писклявый голос у меня за спиной, — будете на проходе стоять или зайдете?
Недоуменно оборачиваюсь. Мелкорослая девушка-флорист в жутком розовом фартуке смачно чавкает жвачкой. Открываю рот, чтобы послать грубиянку на хуй, но отвлекаюсь на яркое желтое пятно в ее руке.
— Зайду, — задумчиво шепчу и разглядываю крупные соцветия. — А много такой прелести?
— Целая партия, — с гордостью вскидывает нос, пока я борюсь с внутренними сомнениями. — Свежак. Только привезли.
Глава 14. Марина
На посиделки в компании Галины Петровны и ее летучих обезьян трачу всю оставшуюся половину дня с негласного разрешения Олега. Две шоколадки и упаковка любимых орешков со сгущенкой, а также оторванный листок с регламентом, примиряют нас ко второму часу чаепития.
Оказывается, местная Бастинда вполне ничего. Разумеется, когда ее яд и когти направлены не на тебя. Потому что за четыре часа болтовни я узнаю столько грязи о других сотрудниках, что мне потребуется хлорка.
Кожа чешется от всех этих сплетен, но на какие жертвы не пойдешь ради дела…
— Маргоша постоянно с Пашкой крутилась. Но она, знаешь, ушлая такая. Не верила я в ее любовь, — пыхтит Галина Петровна и запихивает в рот ватрушку, которую принесла Лилька из отдела кадров.
— Точно-точно, — кивает та. — Постоянно у Зайкиной что-то выспрашивала.
— А Зайкина…
Мой вопрос тонет в женском гомоне, от которого все
И в подружках у Елены Семеновны была. Ну как в подружках, скорее, приятельницах. Через ее лапки проходили и отчеты, и документы, и многие договоры она согласовывала без участия руководства. Пользовалась безграничным доверием и электронной подписью.
— Не знаю, — причмокивает чаем Наталья Александровна, начальник HR-отдела. — Маргоша — хорошая девочка. Ответственная. Вот Зайкина мутная была, конечно. Когда Олег Константинович завел тему с поддельными отчетами, я про нее подумала.
— Зайкина уже полтора года не в главной компании работала, ты чего, — хмурится Галина Петровна и косится на меня. — Вероника Зайкина, один из экономистов. Паша ее с университета на пятом курсе приметил, потом всему обучил. Говорили, что с ней…
Она умолкает, а остальные дамы тихо вздыхают.
— Эх, какой был мужчина, — печально Лидочка и материалист Софочка ей поддакивает.
— Ой да сейчас нормальных мужиков днем с огнем не найти! Вон какие разговоры про Олега Константиновича ходят… Марин, ничего, что мы про начальника твоего?
Лилечка хлопает ресницами, а я натягиваю на лицо благожелательный оскал.
— Нет. Все в порядке.
Разговор опять меняет русло и перетекает в вопрос поиска нормальных мужчин. Периодически у меня спрашивают про наличие партнера, приходится отвечать максимально честно. У меня, мол, на уме только работа.
А болезненный укол в сердце игнорировать до последнего.
— Мариночка, так годики-то тикают, — цокает Галина Петровна. — Ребеночка надо. Не всю жизнь же одной с бумажками за Олегом Константиновичем бегать.
В ее словах мне чудится прямой намек, но я его игнорирую. Не знаю. Какой дьявол дергает меня за язык, когда отвечаю:
— А я не бегаю. У меня есть мужчина для этих дел. Просто сейчас мы в формате свободных отношений.
Гордо вскидываю нос, а у самой от внезапно накатившего жара плавится задница на стуле. В одежде становится некомфортно, в голове звенит знакомый шепот. Грязные словечки и пошлые намеки заставляют ненадолго погрузиться в мир сладких грез.
— О-о-о, — слышу на заднем фоне женский вздох.
— Точно! Александр Николаевич, да? Наш завхоз вас видела, — хитро хихикает Глаша, второй кадровик.
В меня впивается десяток жадных взглядов, и я проглатываю ком. Как по команде в памяти воскресают слова Левицкого: «Я не жадный, детка. Еще раз меня прокатишь — найду компанию на знатную групповушку. Буду ебать тебя на пару с тем гандоном недоношенным, по которому ты пускаешь слюни. Или тебе больше нравятся незнакомцы?»
Содрогаюсь всем телом и шумно втягиваю носом воздух, потому что легкие горя от перенапряжения диафрагмы. Если дурацкий разговор не прекратится, я точно психану. Потому что болтать о Левицком мне совсем не хочется.