Ты бросаешь вызов?
Шрифт:
Я сглотнула.
— Нет.
— Не лги, Лила. — Его руки сжались на моих бедрах.
Мои легкие горели, и я не могла дышать.
Паника началась со скопления искр в моем животе. Моя кожа чесалась, чувствуя себя слишком стянутой вокруг моей плоти. Мое собственное тело заставляло меня задыхаться. Грудь вздымалась, дыхание вырывалось с задышками, а слезы грозили вот-вот упасть, и я рухнула на землю. Мэддокс прижался ко мне, не отпуская. Мое сердце подпрыгивало от ужаса, от страха, и каждый вдох, который я
Почему? Почему он делал это со мной? Почему, Мэддокс?
Внутри меня бушевал ураган эмоций, грозивший вырваться наружу. Я не могла перестать трястись, мой разум продолжал играть со мной злые шутки.
— Дыши, — сказал Мэддокс, и его голос прорвался сквозь хаос в моей голове.
— Я… не могу.
Дыши! Черт возьми, сказала я себе.
Я схватилась за грудь и задохнулась. Десять… девять… восемь…
Мир вокруг меня замедлился и стал размытым, моя кровь превратилась в лед, а мое тело… онемело. В затылке у меня что-то сильно стучало, а вены на шее пульсировали.
— Я верю в тебя, — прошептал он.
Семь… шесть… пять… четыре…
— Дыши, детка.
Три, два, один.
Долгое время мы простояли так.
Моя голова откинулась назад на его плечи.
— Тебе весело? Видеть меня такой…?
Его губы мягко коснулись моего виска.
— Нет. Но я собираюсь помочь тебе победить твой страх. Ты живешь только один раз, Лила.
— Я… не могу сегодня, — призналась я.
Мэддокс покачал головой.
— Не сегодня, не завтра… но, может быть, на следующей неделе. Мы собираемся продолжать попытки.
Мой подбородок трясся, и я кивнула головой.
Я действительно пыталась. В течение пяти дней я пыталась. Мэддокс успешно подводил меня ближе к своей машине. Каждый день он открывал пассажирскую дверь, и я падала на землю, дрожа и задыхаясь.
День за днем я боролась со своим прошлым и преодолевала страх, пока мое тело не начало сдаваться.
На шестой день я едва могла выйти из дома бабушки и дедушки. Мои ноги так сильно тряслись, что Мэддоксу пришлось помочь мне пройти по гравийной дорожке к его машине.
Мои колени снова ослабли, и я рухнула вперед.
Всхлип сорвался с моих губ, когда сокрушительная тревога снова проникла в мое тело.
— Мне… жаль, — выдавила я.
Мэддокс ждал, когда спадет моя паническая атака, его присутствие властно, а рука крепко лежит на моей спине. Он преобладал над моей паникой, успокаивая меня нежным прикосновением.
Я подняла голову с его плеча, и его пристальные, красивые глаза встретились с моими. Меня охватила паника, отчего мои глаза стали дикими, а лицо белым, как у призрака, но он не смотрел на меня, как на жалкого неудачника.
Мэддокс терпеливо ждал. Потому что он верил в меня.
Я закусила губу, пытаясь успокоить дыхание. Мышцы моего тела спазмировались,
— Посади меня в машину, Мэддокс. — Я попыталась говорить твердо, но мой голос вышел слабым, как плач новорожденного котенка.
Он сжал губы, глядя мне в глаза. Может быть, он увидел в них решимость, потому что кивнул. Мы поднялись на ноги, и я с трудом встала. На этот раз, когда Мэддокс открыл пассажирскую дверь, я на нетвердых ногах забралась в машину. Я рухнула на сиденье, мое сердце злобно колотилось о ребра.
Он пристегнул ремень безопасности вокруг меня, пока я держалась за свое сиденье, костяшки пальцев побелели, пальцы болели от того, как крепко я держала его.
Он прижал большой палец к моим полным губам, отодвигая их от зубов.
— Доверься мне, — прохрипел Мэддокс.
Довериться ему? Я делала это целиком и полностью, от всего сердца.
Это была самая страшная часть.
— Мы сделаем это.
Он ухмыльнулся.
— Нет, ты сделаешь это.
Мэддокс закрыл дверь, и я смотрела, как он обходит машину и садится за руль. Он забрался внутрь, и я глубоко вздохнула. Его руки лежали на руле в ожидании.
— Сделай это, Мэддокс. Я доверяю тебе.
— Прежде чем мы это сделаем, мне нужно кое-что тебе сказать, — он сделал паузу. Я склонила голову, ожидая. — Эти штаны для йоги, которые ты носишь, должны быть незаконными, Гарсия.
Мои губы приоткрылись, и внезапный смех вырвался из моей груди.
— Мэддокс! — Я все еще смеялась, когда он включил зажигание, и машина, сама того не заметив, покатилась вперед.
Моя улыбка соскользнула с моего лица, и я задохнулась.
— О Боже. — Мое дыхание сбилось.
Та ночь… воспоминания…
Все разом поразило меня, и я тонула, тонула… умирала.
Я не могу дышать.
Мэддокс схватил меня за руку.
— Держу тебя. — Его глубокий голос был мягким, но мощным, с богатым шелковистым тоном. — Лила.
Мои глаза закрылись, и я дышала через нос.
Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один.
Я умирала.
— Ты не умираешь, — сказал мне голос.
Его голос.
Мэддокс.
— Я умираю. — Мама, папа…Я вас люблю. Я так сильно вас люблю. Вы слышите меня? Мне жаль.
Теплая рука сомкнулась вокруг моей.
— Я здесь. Ты не умираешь.
Так тепло, так сильно, так знакомо.
Холодный ветер коснулся моей потной, разгоряченной кожи.
— Открой глаза, Лила. — Нет.
— Доверься мне, — сказал он.
Тоска скрутила мой живот. Я прижала руку к груди, пытаясь стереть боль. Мои глаза открывались, когда я хрипела при каждом вдохе.
Мое окно было опущено, поэтому ветер трепал мои волосы. И…
Боже мой.
— Красиво, не так ли? — сказал Мэддокс.