Ты будешь нашей мамой?
Шрифт:
— Я ничего не думаю, но Правители могут оставить свое позволение при себе. Мне оно не нужно. Это моя жизнь, и я собираюсь делать с ней все, что захочу. Никто, ты понял меня, никто не будет распоряжаться моей жизнью. Иначе… — тон Знающего стал угрожающим, — иначе, я вспомню то, о чем меня настоятельно просили забыть. Можешь так и передать.
Не пустая угроза. Альв не бросал слова на ветер, он постарался, чтобы все думали именно так.
— Ты же не собираешься… — эльф схватил со стола стакан с соком и одним махом выпил его. Слабенькая замена, он бы предпочел сейчас выпить что-то, сравнимое с драконьим огнем [15] .
15
Драконий огонь — крепкий алкоголь.
— Вот именно, вот именно… — Знающий покачал головой. Разговор для него был окончен. — Могу я надеяться, что ты доведешь мои слова до нужных ушей?
— Да… Да, конечно, — неуверенно пролепетал эльф, напряженно размышляя, сможет ли он после этого остаться в живых, и не стоит ли бросить все и присоединиться к альву…
— Великолепно, а теперь позволь закончить трапезу.
В переводе это значило — «Пошел вон!». Эльф понял подтекст и ретировался в покои Правителя. Испытывать терпение альва он не хотел. Разговор вышел совсем не таким, как он планировал. С этим альвом никогда ничего не получалось планировать. Паршивый одиночка. Все переиграет в свою пользу.
Знающий занял место за столом. Возможно, мясо еще съедобно. О других проблемах он будет волноваться позже.
— Знающий, простите за беспокойство… — раздался у входа в залу голос помощника. Альв прикрыл глаза. О еде осталось только мечтать. Мужчина вышел к дракону, изобразив внимание на лице:
— Статуя… — растерянно начал помощник.
— Какая? — не сориентировался альв, припоминая все скульптуры, которыми были украшены коридоры и залы Школы.
— Риины дель Мааре… — ответил дракон.
— И что с ней? — он не понимал, что могло случиться с куском хрусталя, который простоял вот уже сто семьдесят восемь лет.
— Она разбилась! — Наконец, выговорил помощник.
Знающий не ответил. Шагнул в сторону и исчез. Дракон последовал за ним, догадываясь, куда переместился Знающий.
На площади перед главным теоретическим корпусом сверкала в лучах Звезды кучка голубого хрусталя — все, что осталось от прекрасного творения эльфов. Толпа расступилась, пропуская Знающего поближе к осколкам.
— Кто это сделал? — альв говорил тихо. Ни словом, ни жестом не выдавая своих чувств. А были ли они? Он не мог дать однозначного ответа на этот вопрос.
— Никто, она сама… Я присутствовал при этом. — Альв услышал слова дракона.
Знающий наклонился, поднял с земли крохотный осколок и посмотрел на просвет, в надежде найти ответы. Вдруг, расхохотался и смеялся еще долго, пока на глазах не выступили слезы. Толпа ошарашено взирала на это зрелище, которое потрясло их гораздо больше, чем внезапно развалившаяся скульптура.
Памяти о его единственном бесславном проигрыше неизвестному противнику больше не было. Неразгаданным тайнам нет места в его новой жизни. Словно сама Риина дель Маар дала ему свое благословение и избавила долгой ноши вины за ее смерть. Знающий счел это добрым предзнаменованием.
Альв не знал, что за сотни лиг [16] отсюда, сделала свой первый вдох девочка, которая однажды превратит его жизнь в пустыню, где страдание будет вечным, а смерть милосердием. Это будет потом, а пока Знающий смеялся. Смеялся впервые за сто семьдесят восемь лет.
16
Лига — мера расстояния.
Глава 3
Соблазны
Ночь. Время соблазнов. Громада резиденции Правителя эльфов нависает над обрывом. Место, где вершатся судьбы. Где одни начинают свой путь, а другие канут в безвестность. Третий Пес примостился на шпиле одной из башен. Он слушал музыку. Свирель. В зале [17] под самой крышей одной из башен играл юноша. Мелодия была идеальна. Последняя нота каплей повисла в тишине. Налилась… И сорвалась вниз…
— Малаиэрсан, — полувздох прошелестел по зале. Это все, чем женщина выдала свои чувства. — Ты можешь быть свободен. Темноокая красавица поднялась с ложа. Грациозна, как лань.
17
Зала — любая комната в помещении.
— Рад услужить Вам, Высокая, — юный эльф склонился в поклоне. На мгновение. Высоких много, его талант уникален. Он может позволить себе немного нахальства.
Взмах длинных ресниц темноокой. Молчаливый повтор приказа. Он понял, ушел.
Пес снялся со шпиля и снова распластался на небосводе. Больше ничего интересного в этом месте не предвиделось. Для него.
Женщина подошла к огромному, во всю стену, зеркалу. Замерла в небрежно расслабленной позе. Все еще красива и все еще стройна. Впрочем, зеркало не могло отразить иного. Возраст не уродует тела сотворенных. Придирчивый взгляд пробежался по складкам тяжелого, винного цвета бархатного платья, скрывающего стройные ножки. Из-под подола выглядывали узкие босые ступни. Широкие рукава одеяния скрывали в себе множество необходимых женщине предметов, как-то — отравленные иглы или одурманивающая курительная смесь. Не для нее. Гости, посещающие эту залу, бывали разными и не все уходили отсюда на своих ногах. Эльфа осталась удовлетворенной своим внешним видом. Почти совершенный образ для того, что она задумала. Красавица еще раз мысленно прошлась по вехам предстоящей встречи. «Неожиданностей быть не должно, а если будут…» Мечтательная улыбка тронула ее губы…
Это осталось загадкой. Дверь распахнулась и в залу вошел эльф. На вдох запнулся на пороге, узрев женщину. Он взял руку темноокой за самые кончики пальцев и коснулся тонкого запястья нежным поцелуем. Высокая предвидела такой вариант развития событий. Он вписывался в ее планы, пусть стоял и не на первом месте.
— Могу я надеяться, что Ваша улыбка адресована мне? — задал вопрос эльф, занимая место за столом.
— Нет, — деланно простодушно ответила женщина, — Вам адресована эта, — улыбка стала откровенной, многообещающей. Иногда полезные занятия можно совмещать. Это как раз тот случай.
— Ваше последнее предприятие увенчалось успехом, — мужчина показывал свою осведомленность. Он налил вина в оба бокала и сделал небольшой глоток из своего. Лучший напиток, как и все в этой зале.
— Вы о чем? — это не было кокетством, успешно завершенных дел было два. — Об искусстве или политике? — Эльфа ненароком выясняла степень информированности своего гостя. Излишние сведения могут быть крайне вредными для здоровья их обладателя.
— Об искусстве? — впечатление произвести не удалось. Ночной посетитель смутился. Кто он перед Высокой? Ничтожество…