Ты для меня одна
Шрифт:
Он хлопает себя по ушам и орёт:
– Ну попадёшься мне завтра!
– Сам ты баба-яга! – улыбаюсь я, поправляя лямки сарафана. – Походи волчонком, почувствуй, как плохо, когда тебя бросают. Как ты там напевал? По-ра-по-ба-бам? Ну-ну.
Облокачиваюсь на спинку кровати и с грустью смотрю на искажённое гневом лицо моего возлюбленного. Он по-прежнему самый красивый и самый желанный для меня мужчина на свете. Любимый до дрожи от макушки до пяток! На века.
Руслан успокаивается и кладёт руки под голову. Пора валить.
– Сидеть! – останавливает Руслан одним словом питбуль-команду и хватает меня за ухо. – Попалась?
Слышу, как за моей спиной с грохотом открывается окно.
– Мои легионы! Рус, ты ещё не угомонился? – насмешливый голос отца заставляет меня зажмуриться от стыда.
Сейчас Руслан сдаст меня со всеми потрохами. Выворачиваюсь из его рук. Во всех окнах уже горит свет. Егор стоит на крыльце с ружьём в руках. Корж и Нафаня единственные, кто рады ночной заварушке и по-собачьи довольно лыбятся, высунув набок языки.
– Да вот решил вспомнить молодость, погулять с девушкой под луной, – Руслан кладёт мне руку на плечо.
– А что скажет девушка? – в окне рядом с Фролом появляется Марго, запахивая на ходу белоснежный пеньюар.
– Мы давно не виделись, – машу родителям рукой. – Просто поболтать встретились.
– А коленки чего в земле? Молились? – притворно зевает Фрол. – Давай-ка домой, радость моя.
Он обнимает Марго за талию и прижимается губами к её виску. Чересчур жарко. Похоже, я их тоже не от молитвы оторвала.
– Пап!.. – ощущаю, как кровь заливает меня краской до кончиков ушей.
– Я всё сказал!
– Иду! – поворачиваюсь к Руслану и встаю на цыпочки. – До завтра, солнце.
Он тяжело дышит и до боли сжимает мою талию.
– До сегодня, ваше высочество! – глаза его сужаются в узкие щёлки.
– Мне уже начинать бояться? – сердце стучит у меня где-то под горлом.
– И в лес не ходить! – подмигивает мне Руслан и, коснувшись губами моего лба, отпускает. – Он полон неожиданностей.
Поворачиваюсь к дому. Моя вотчина уже снова погрузилась в темноту. Иду к крыльцу, ощущая спиной взгляд Руслана. Не оглядываясь, скрываюсь за дверью и бегу к себе. От жарких поцелуев Руслана печёт губы, а на плечах наверняка остались синяки. Если так пойдёт, то я ещё буду ходить и с синей попой. Родители, к моему счастью, не удосужились покинуть спальню.
– Мусь, ну как?
– Целовались?
– Было что? Давай колись?
– А с бородой щекотно?
На моей кровати полное собрание сочинений четы Гориных. Мэл, Варенька с Есенией и Ксюха в разномастных пижамах развалились на моей огромной постели. В Китае у меня была весьма скромная лежанка, иначе не назвать полку, приколоченную к стене, а здесь королевская кровать под балдахином. Вздох вырывается из моей груди. Не лежалось мне дуре тихонечко в жарких объятьях Руслана.
– Военный совет переносится на утро, девчата! – пытаюсь призвать сестёр к дисциплине.
– Ну, Марусенька, – скатывается с кровати Ксюха и подбегает ко мне, – ну, пожалуйста!
Её серые глаза сияют так, будто не сестра со свиданки пришла, а Снегурочка на утренник.
– Весь дом на ноги подняла, – садится на постели Мэл, – так что не съезжай с темы. Было что?
Я прижимаю к себе Ксюху и кручу пальцем у виска, подавая сёстрам знаки глазами.
– Не было, конечно. Руслан завтра придёт к отцу просить моей руки.
Ксюха берёт меня за запястье и переворачивает ладонью вверх.
– Ты их помой хоть, – вздыхает она. – Попроси Еську, она тебе и маникюр забабахает. А то вон, ноготь сломался.
– Отец знает, что ты у Руса была, – Есения кивает на Варю. – Мы слышали, как он спускался с мансарды и жаловался маме.
– Да, он сказал, что вы те ещё два беса, и вас нужно поскорее поженить.
– Значит с нами всё ясно. – Я смотрю на окно спальни Руслана, и низ живота скручивается в тугой узел от воспоминаний. – Вы мне расскажите лучше о себе. Я только быстренько под душем сполоснусь.
Через десять минут наша банда в полном сборе сидит на моей постели плотным кружком:
– Мэл в Диму втюрилась, – докладывает Ксюха и тут же получает щелбан от сестры.
– Ничего и не втюрилась! – краснеет Мэл. – Просто нравится.
– Какой Дима-то? – из нашей тусовки никто на ум с таким именем и не идёт. Сейчас такие имена навороченные, что Димы, Саши, Лёши и иже с ними скоро канут в лету, если снова не войдут в моду.
– Какой, какой! Наш Дима! Волконский!
– Наш финансист? Ему же за сорок! – хватаюсь я за голову. – Мэл! Ты чего? И женат он.
– Знаешь, твой Рус тоже не мальчик, – Мэл толкает меня плечом.
– Не варить же нам этого Диму, – разводит Ксюха руками.
– К тому же, с третьей женой он тоже развёлся, – зевает Варя и кладёт голову на плечо Мэл. – Так что надо брать.
– Нормально! А что сам Дима? В курсе ваших далеко идущих планов? – припоминаю, что Мэл всегда выделяла папиного друга из его остальной мафии.
– Ему кинодиву подавай, – вздыхает Мэл.
– И что? Ты красавица, умница. Коня остановишь и тигра побьёшь.