Ты для меня?
Шрифт:
Мужчина ничего не успел сделать — слишком шустро Лера юркнула в толпу танцующих. Слишком стремительно пробиралась в сторону туалета, готовя бедное свое сердце, ко всему! Общий коридор. Женская часть. Никого. Пусто. Руки дрожали, как у душевнобольного человека.
Черт! Герман шел первым, значит, они в мужском!
Влетела в уборную ураганом, и застыла. Давыдов все еще держал кровоточащую ладонь под проточной холодной водой. Алина рыдала рядом, растирая по щекам потекшую тушь. Однако ее слезам грош цена. Спирина чувствовала
— Ты! Ты сам вынудил меня. Я не изменяла бы, будь тебе нужна моя верность!
— Хватит, Аля! — Голос мужчины, равнодушный и отстраненный, эхом отражался от стен. — Я все сказал.
— Нет. Так не может…завершиться. Я же…на все, ради тебя. Знаешь же! У тебя были девки на стороне. Я не оставалась в долгу. Но, теперь…все может быть иначе…я…
Время остановилось, потому как Давыдов случайно подняв взгляд, заметил ее в отражении. Внутренности от волнения прилипли к позвоночнику, но она сделала крошечный шаг. Потом еще один. А потом побежала! Герман успел принять в свои объятия, прежде чем Лера бросилась на шею, и обрушилась на его губы. Обхватив ладонями ее лицо, ответил. И стало не важно, что они в туалете. Что щека наверняка перепачкана в его крови. Мозг отключился окончательно. Лишь его руки остались, блуждающие по телу, и сжимающие крепко. И губы. И дыхание…общее. Спустя какое-то время, отстранилась, медленно разворачиваясь в сторону невольной, и совершенно охр*невшей свидетельницы их горячей сцены.
— В этот раз на твоем пути стою я. — Вынесла приговор, даже не повышая голоса. — Не вернется. Смирись!
Не смирится! Не забудет. И не простит.
Об этом говорил пылающий абсолютной ненавистью взгляд. В пекло! Главное, что ушла. Громко хлопнула дверью, и ушла.
В тот же миг, Лера оказалась припечатана к стене, всей мощью и тяжестью любимого тела.
— Поедешь со мной?
Хрипло. В самые губы.
— Да!
— И куда не спросишь?
— Мне все равно!
Мужчина мягко очертил контур ее губ. Подбородок. Шею. Кулон. Лера и не дышала, пока он хмуро разглядывал свой подарок. А потом одной единственной фразой выбил почву у нее из-под ног:
— Сегодня я понял одну вещь…
— Какую?
— Что…способен на убийство, при мысли…Лера, прости. Но, я не смогу делить тебя с другим мужчиной. Я скорее…сверну тебе шею!
Глава 29
Возвращались они по отдельности. И не потому, что опасались привлечь к себе лишнее внимание. Нет. Перед ними стояла более сложная задача — незаметно улизнуть с вечеринки. Придумать вполне логичный, не вызывающий подозрения повод. И сделать это, как можно скорее.
Первой пошла Лера. К величайшему счастью, Покровская за столиком отсутствовала. Наверняка поправляла макияж в женской уборной.
— Доброго вечера! — Стараясь улыбаться искренне и естественно, поприветствовала собравшихся. А именно: Виктора Сергеевича, Анну, Станислава Юрьевича и Маргариту Алексеевну. Глеб все еще находился на сцене, и увлеченно
— Милая! — Давыдова кивнула на свободный стул, предлагая присесть. — Что же вы так долго? Мы уже начали волноваться!
— Извините. В последний момент решила сменить образ, на что-то более консервативное.
Женщина прошлась по ней оценивающим взглядом:
— То, что я наблюдала на тебе несколько часов назад, тоже было весьма-весьма неплохо!
— Вероятно. — Согласилась без колебаний. Ох, бедное ее платье, безжалостно растерзанное Германом! — Наверняка поэтому, при виде меня, таксист и спросил, не на работу ли я, случаем?
Да, приходилось врать. А куда деваться?
Маргарита Алексеевна сочувствующе ужаснулась. А Смирнова зашлась заливистым смехом. Очевидно, догадалась о ее маленьком спектакле, но отчего-то решила подыграть:
— Каков поганец! — Скомканная салфетка театрально полетела на скатерть. — Надеюсь, ты отвесила ему приличную пощечину?
— Увы! — Обиженно поджала губы. — Со всех ног побежала переодеваться.
— Не расстраивайся. Выглядишь, один черт, как…конфетка, в самой яркой обертке!
— Спасибо.
— Присаживайся, дочка! — Теперь сам Давыдов наблюдал за ней, нервно переминающейся с ноги на ногу, очень задумчиво. — Ты, как никто другой, заслужила праздника. Без тебя бы его не было.
И что делать?
Собрав в кулак всю смелость, а заодно и наглость, оттараторила на выдохе:
— Если мое решение никого не обидит, я хотела бы вернуться домой.
— Почему? — Станислав нахмурился. — Плохо себя чувствуешь? Болит что-то?
— Нет-нет! — Поспешила успокоить мужчину. — Просто, переоценила свои силы, думая, что смогу хорошенько повеселится. На деле же, катастрофически устала, и хочу спать. Не подумайте, что жалуюсь, но неделька выдалась…
— Герман вернулся, — произнес, явно наблюдая за ее реакцией. — Видела?
— Да. — Слишком уж активно закивала головой. — Пересеклась с ними в уборной. Злой, как обычно…
— Я был бы очень добрым, если бы кое-кто, хоть изредка смотрел куда прет, и не оттаптывал мне ноги! — Холодно отчеканил вышеупомянутый человек, незаметно приблизившись со спины. — Раз за разом!
Лера закатила глаза, состроив скорбную мину, и продолжила играть по обговоренному заранее сценарию.
— Господи, Герман, не специально же я! Просто не заметила…
— Так спешила облегчиться?
— Герман! — Предостерегающе зашипела Маргарита Алексеевна, искренне поверив в их ссору. — Следи за словами, друг любезный!
Мужчина собственную мать проигнорировал, и вновь обратился к Спириной:
— Посмотри на меня, Лера!
Послушно развернулась.
— Я на голову выше, и в два раза шире.
— В этом, тоже моя вина?
— Как? Как меня возможно не заметить?
— Извини, еще раз!
Давыдов хитро прищурился, а потом протянул ей ключи от своего автомобиля: