Ты должна была знать
Шрифт:
Теперь в ее кресле сидела уткнувшаяся в телефон Ребекка, а журнальный столик поставили под углом к кушетке. В центре красовались розы и гранки книги. Грейс сразу поняла, куда ей следует сесть. Естественно, на кушетку.
– Восхищаюсь такими людьми, как ваш муж, – проговорила Ребекка из вестибюля.
Грейс смутилась:
– Да… спасибо…
– Не представляю, сколько мужества и самоотверженности нужно для такой работы.
Рои, уже глядевший сквозь объектив одной из камер, уточнил:
– Какой – такой?
– Он врач, лечит детей, больных раком.
– Джонатан педиатр и онколог, – ровным голосом проговорила Грейс. – В Мемориальном центре.
Полностью название звучало Мемориальный раковый центр Слоун-Кеттеринг. Грейс не могла дождаться, когда они наконец оставят эту тему.
– Да, я бы не выдержал. Он у вас просто святой.
– Джонатан хороший врач, – произнесла Грейс. – И специализируется в очень трудной области.
– Нет, я бы точно не смог, – повторил Рон.
А тебя никто и не просит, раздраженно подумала Грейс.
– Я тут думала, что делать с прической, – сообщила она, надеясь отвлечь и репортера, и фотографа от этой темы. – Как вы считаете? – Грейс дотронулась до строгого пучка на затылке. – Если надо, могу распустить. У меня и расческа с собой.
– Нет, оставим как есть, лицо лучше просматривается. Договорились?
Однако обращался Рон не к Грейс, а к Ребекке.
– Ладно, попробуем, – кивнула та.
– Хорошо.
Рон снова вскинул камеру и сказал:
– Расслабьтесь, снимок пробный.
Прежде чем Грейс успела ответить, раздался громкий металлический щелчок. Она сразу натянулась как струна и напряженно застыла.
– Не бойтесь, больно не будет, – рассмеялся Рон. – Вам удобно?
– Это как сказать, – попыталась улыбнуться Грейс. – Ни разу не фотографировалась. В смысле, для журнала.
Браво, если с ней обращались, как с ребенком, до этого признания, теперь будет еще хуже, подумала Грейс. Боевой дух окончательно ее покинул.
– Поздравляю, начало впечатляет – сразу попали в «Вог»! – весело отозвался Рон. – Не волнуйтесь, сделаем из вас конфетку! Потом будете листать журнал и удивляться, кто эта супермодель!
Грейс ответила неискренним смешком и попыталась сменить позу на более расслабленную.
– Так гораздо лучше! – бодро воскликнула Ребекка. – Только ноги расположите в другую сторону. Угол получится более лестный. И положите ногу на ногу.
Грейс подчинилась.
– Начнем! – бодро объявил Рон и принялся щелкать с бешеной скоростью, то наклоняясь, то приседая на корточки. Грейс казалось, что снимки, которые он делает, будут похожи один на другой, как две капли воды.
– Как называется ваш роман? – спросил Рон, желая поддержать разговор.
– Роман?.. Нет, романов я не пишу. Да и не умею.
Наверное, надо отвечать короче, подумала Грейс. Иначе на фотографиях она получится с открытым ртом.
– Как это – не пишете? – спросил Рон, не отвлекаясь от дела. – А я думал, вы писательница.
– Нет… то есть да… Я написала книгу, но я не писательница. В смысле… – Грейс нахмурилась. – Я написала книгу о браке. Специализируюсь на работе с супружескими парами.
– Она психолог, – вклинилась Ребекка.
Но, с другой стороны, разве авторство книги не делает из нее писательницу, озадачилась Грейс. И вдруг ей пришло в голову, что ее могли не так понять.
– Книгу я написала сама, – произнесла она таким тоном, будто отбивалась от обвинений. – Никого не нанимала.
Рон перестал снимать и уставился на цифровой монитор. Не поднимая глаз, велел:
– Сдвиньтесь немного влево. Нет, влево по отношению ко мне. И отклонитесь немного назад. Вот так.
Рон задумался:
– Наверное, с волосами все-таки надо было что-то сделать.
– Ерунда, прокатит, – отмахнулась Ребекка.
Грейс завела руку за голову и ловко выдернула три шпильки. На плечо упал темно-русый, тщательно увлажненный при помощи правильного ухода локон. Грейс собиралась распустить всю прическу, но Рон ее остановил.
– Не надо, так эффектнее, – возразил он. – Получается своего рода скульптурный эффект. Мне со стороны виднее. Ваши темные волосы замечательно контрастируют с цветом блузки.
Грейс не стала поправлять Рона, хотя, конечно, одета была вовсе не в блузку, а в мягкий, тонкий свитер из серо-бежевого кашемира. Таких у нее было штук пять, не меньше. Однако Грейс не собиралась обсуждать предметы своего гардероба с Роном, пусть даже этот парень – фотограф «Вог».
Потом Рон переставил вазу. Чуть-чуть подвинул листы с гранками.
– Отлично, – объявил он. – Теперь приступим.
Фотограф снова принялся щелкать. Ребекка молча наблюдала. У Грейс от такой ответственности перехватило дыхание. На кушетку она почти никогда не садилась, и с нового угла кабинет смотрелся немножко непривычно. В первый раз Грейс заметила, что постер Элиота Портера висит неровно, а на выключателе у двери темное пятнышко. Надо сказать, чтобы почистили, подумала Грейс. А заодно сменить постер на что-нибудь новенькое. Элиот Портер ей надоел. Да и кому он не надоел?..
– Значит, книга о браке, – ни с того ни с сего произнес Рон. – Нужна большая смелость, чтобы взяться за такую популярную тему. О семейной жизни много пишут.
– Это тот случай, когда слишком много не бывает, – возразила Ребекка. – Дело ответственное, очень важно не ошибиться.
Рон опустился на одно колено и сделал фотографию с нового угла. Грейс попыталась вспомнить, для чего используется этот прием – чтобы зрительно укоротить или удлинить шею?
– А я вот как-то особо не заморачивался. Думал, встретишь женщину, и если она та самая – просто почувствуешь, и все. С женой как раз так и вышло. Потом пришел домой и сказал другу, с которым снимал квартиру: «Эта девушка – то, что надо». Любовь с первого взгляда и все в таком духе.