Ты и Я - Сводные
Шрифт:
От Даши исходит тонкий аромат земляники, едва ощутимый, но очень приятный. И это не духи вовсе, которыми девки обливаются с головы до пят. Это какой-то естественный запах, ее собственный. Запах — женщины.
Я аккуратно подаюсь назад, не хочется Дашку будить. Кладу голову на подушку, и Лисицына будто по команде повторяет за мной. Лежим на подушке, на одной маленькой подушке на двоих. И вроде пофиг, а почему-то мышцы напрягаются по всему телу. Надо бы убрать руку с ее живота, но мне почему-то хочется замедлить момент. Рассмотреть девчонку поближе. Хотя куда уж ближе. Мы едва не упираемся носами друг в друга.
Скольжу
Даша
Губы слегка покалывают, и я невольно приоткрываю веки. Моргаю пару раз, сплю что ли еще. Наверное, да. Потому что в реальности Илья Царев не может оказаться настолько близко. До безумия близко. Его дыхание обижает кожу, и губы едва не касаются моих. Все это плод больного воображения. Иначе быть не может. И я закрываю глаза, в надежде насладиться сном. Пусть хотя бы во сне стать той, кого желает недоступный мне мужчина. Тянусь рукой к его лицу, так хочется дотронуться, провести по скулам, спуститься вдоль шеи.
— Ой, Борюсь, конечно! — врывается в сознание голос мамы. Не сон. Не сплю. Трындец! Подскакиваю моментально, тело током будто прошибает. Отрезвляет, возвращает в реальность, крайне смущающую реальность. Надо бы что-то сказать, да все слова растерялись. Только стук в ушках — это сердце колотит, как ненормальное.
И мне вдруг стыдно становится. А еще страшно. Нет не потому, что родители нас могут в таком виде застать, хоть и не без этого. Я просто испугалась реакции Ильи, его мыслей. Что он обо мне подумает. Мы же семья. Я — его сестра. Господи!
Спрыгиваю с кровати, поправляя майку на ходу. Когда она только успела задраться до пупка. И не оглядываясь, убегаю прочь, тихо прикрыв за собой дверь. Щеки полыхают, в голове бардак, коленки дрожат, а ладошки в лед превратились.
Пытаюсь успокоиться. Ничего такого не произошло. Мы просто уснули. Черт! МЫ.УСНУЛИ.ВМЕСТЕ. На его кровати. ВДВОЕМ. Я совру, если скажу, что мне не понравилось лежать рядом с ним, совру, если скажу, что не хотелось ощутить его поцелуй.
Накидываю одеяло на голову, зарываясь лицом в подушку. Скатываюсь по кругу, и не смотря на всю нелепость ситуации, на сердце так приятно, будто птички поют. Улыбка с лица не сходит. А стоит только закрыть глаза, стоит только напрячь память, хотя и напрягать особо не надо, лицо Ильи всплывает моментально. Может он тоже хотел… меня поцеловать? Не просто же так наши губы едва не соприкоснулись. Бли-и-ин! Это же просто космос. Если я и Царев… нет! Нет! Просто нет! Он мне не нравится! Вообще не нравится. Это всего лишь физическое влечение. Не мне о таком вещать, конечно. Но другого и быть не может.
Я и Илья — нет!
Вряд ли.
Невозможно.
А вдруг?..
С этими мыслями я засыпаю. И если в реальности ничего не случилось, то во сне мы с Ильей целовались. Как ненормальные. От него веяло кофе и корицей, а горячие дыхание обжигало мою шею. На нем одни джинсы, а на мне только нижнее белье. Его руки скользили по моей спине, опуская ниже, а я вжималась в мужские плечи, выгибая спину. Потом Илья подхватил меня и усадил подоконник.
— Даша, — так нежно и в то же время, так страстно прозвучало мое имя с его уст. И все разрушилось. Я проснулась. Надо мной стояла мама, и это она меня звала, а не Царев.
Глава 18
Воскресенье началось сразу как-то не так. То ли потому, что мама зачем-то меня рано разбудила, то ли потому, что Борис решил собрать семейство за завтраком. Я бы лучше вообще отдельно поела, все же в компании с отчимом было не особо приятно зависать, хотя если добавить еще и Илью, то объявить голодовку уже не кажется такой плохой идеей.
В итоге я угрохала тридцать минут, чтобы просто выйти из спальни. В голове кружились ванильные мысли, да и сон не давал покоя. Было страшно встретится с Царевым после вчерашнего. Как он посмотрит на меня, как мне смотреть на него, что сказать. Столько вопрос и никаких ответов.
Когда я вошла на кухню, откуда доносился аромат свежезаваренного кофе и сдобы, сразу захотелось почему-то выйти обратно. Атмосфера та еще: Борис с каменным лицом, Илья — его полная копия. Оба мрачные и ледяные, как два айсберга.
— Дашунь, давай за стол, — обрадовалась мама, только она здесь и светилась улыбкой. Я неуверенно сделала шаг, затем другой и уселась на стул. Царев не обратил на меня внимание, он ковырял ложкой в тарелке с овсяной кашей. Я хотела поздороваться, спросить, как его здоровье, но решила промолчать. Пусть лучше родители думают, что мы враждуем или держим нейтралитет. А то вопросов не оберешься потом.
— Держи, — мама поставила и мне тарелочку с молочной кашей, сама уселась рядом и глянула на Бориса. Он в ответ посмотрел на нее, натянуто улыбнулся, а потом и вовсе перевел взгляд на сына. Да уж, семейный завтрак просто отпад.
— Илья, что за вид? — недовольно протянул отчим. — Где ты шляешься, что утром выглядишь, как побитая собака?
— Вчера опрокинул пару шотов с абсентом, потом немного курнули… ну что я тебе рассказываю, ты же и сам прекрасно знаешь, как утром может болеть голова? — между отцом и сыном пробежала молния, а из глаз летели искры. Я уже и забыла, что у Царева с языком все отлично: он прекрасно умеет огрызаться. Хотя вопрос Бориса меня поверг в шок. Неужели отчим, в самом деле, не заметил, что его ребенок заболел. В этом доме только у меня глаза что ли?..
— Гордишься, что гадюшник из своей жизни устроил? — усмехнулся Борис, делая глоток кофе. Вид у него был спокойный, а вот Илья явно раздражался.
— С тебя пример беру.
— Я в твоем возрасте по клубам не шлялся и травку не курил.
— Ваш сын вообще-то болеет, — сорвалось у меня. Оба как по команде повернулись, замечая новый элемент за столом. Зачем я это сказала, зачем вмешалась в их словесную перепалку. С другой стороны, слушать бред, который несет Борис, просто невыносимо. Где глаза-то у него, раз столь очевидного не замечает.