Ты и Я - Сводные
Шрифт:
— Извини, дальше ты сама. У меня планы поменялись, — спокойно заявил Беляев. Он никогда не искал оправданий своему эгоизму: хочет приходит, хочет уходит. Обещания не для него. Сегодня скажет люблю, а завтра кинет в чс.
— Саша, почему? Я… я что-то сделала не так? — залепетала блондинка. Ее искусственные ресницы то взлетали вверх, то опускались, но никак не могли скрыть волну грусти.
— Так бывает, — пожал он плечами. Потом развернулся и без всяких объяснений пошел в другую сторону. Жанна что-то еще кричала в след, но ответной реакции не получила.
Чтобы не пропадать выходному, Беляев
На радостях мальчишки увязались за девочками в раздевалку. Беляев даже глаза закрыл, все представлял, что там за платье у Дашки. Но стоило только парням ввалиться в кабинку к Лисицыной, как ноги у Сашки, чуть не подкосило. Нет не потому, что было плохо, наоборот — очень красиво. По фигуре, подчеркивало тоненькую талию, а вырез — ох, уж этот вырез. Он так и манил, словно пальчиком подзывал. Семен отреагировал первым. Слюной едва не подавился. О чем только думал, когда нагло блуждал своими похотливыми глазишками. Сашка так взбесился, так разнервничался, что на автомате приложил друга.
И тут его посетила ужасная мысль: если Лисицына купит это платье, если пойдет куда-то в нем, то это ж и другие парни слюну пустят. На Дашку, его Дашку… нет! Такого расклада допустить нельзя. Вот если бы она только при Саше дефилировала, тогда ладно. Хотя он бы точно сорвал с нее этот кусок тряпки, уж больно сексуально и притягательно выглядела Лисицына. Хотелось накинуться на нее, хотелось прижать к стенке и пройтись по самым выпуклым местам тела.
В итоге, Беляев выдал, может и обидную фразу, но другого на ум не пришлось. Дашка, правда, как-то странно отреагировала. Будто Саша просто масла в огонь подлил, а не первым забраковал этот наряд. Однако покупку все равно совершила. С одной стороны, это, конечно, опечалило Сашку, с другой, появилась мотивация приложить больше усилий для достижения девичьего сердца.
Вот он и увязался за ней следом, а потом все как-то само случилось. Обхватил ладошками лицо девчонки и понял — безумно хочет ее губы. Просто крышу снесло, внизу живота сладко заныло, да что уж там, все тело отзывалось на Дашку. Вот с Жанной такого не было, да и с предыдущей аля Мальвиной. Только от Лисицыной настолько шпарит, аж дым из ушей.
И они бы поцеловались, точно поцеловались. Но проклятый телефон все испортил. Сашка мысленно проклял три раза звонившего. Кем бы он ни был, неужели не мог набрать на минуту позже? Им бы хватило, а там и не до разговоров уже было бы.
— Скоро вернусь, — почти прошептала Лисицына. Она вроде и смотрела на Беляева, вроде и щеки ее покрывал легкий румянец, а казалось, что все внимание Дашки принадлежит кому-то другому.
— Пойдем, провожу, — попытался схватить за руку девчонку Саша, но она попятилась. Опустила смущенно ресницы, такая вся невинная и скромная, но безумно притягательная. И если раньше вопрос был лишь в споре, то сейчас, Беляеву просто хотелось попробовать на вкус эту простушку. Нужно было доказать себе, что она такая же, как и все. Ничего в ней особенного. Только почему-то в сердце саднило, тянуло холодом.
— Не стоит, я на автобусе, — сказала Дашка, и глазом не моргнула. Развернулась на сто восемьдесят и побежала прочь, оставляя после себя непонятное послевкусие. Сашка вскинул голову к небу, посмотрел на свинцовые тучи, вдохнул полной грудью осенний воздух, и задумался — когда с ним вообще последний раз такое было. Что такого в этой Лисицыной, почему он на других смотреть не может, почему уже две или сколько там недель без секса ходит. Отвратное чувство. Будто удавку на шею нацепили.
Через пару минут Беляев вернулся к их компании. Вытащил сигарету, затянулся, хотя в последнее время он почти не курил. Бросил вроде, а вроде иногда охота.
— Вы идите в свой мак, а я Нату проводить хочу, — сообщил он внезапно. Романова удивленно вскинула брови, едва рот открыла, хотела высказать свои пять копеек, но не успела. Саша подхватил ее под локоть и почти силой потащил вперед. Маринка что-то крикнула или пискнула, но за ними не последовала. Она вообще в этом плане была трусливой девчонкой.
— Ты обалдел, Беляев? — выплюнула недовольно Романова, пытаясь вырваться из надежной хватки.
— Разговор есть.
— Я что тебе мешок с картошкой? Руки убрал, придурок! — процедила сквозь зубы Наташка. В ее глазах огня было больше, чем на любом тренировочном стрельбище.
— Уберу, думаешь мне охота тебя трогать? — фыркнул Беляев.
— Что тебе надо от меня? — уже более спокойно спросила Ната. Саша замедлил шаг, и наконец, отпустил девчонку. Они шли рядом, и со стороны вполне могли сойти за парочку. Оба красивые, оба притягивали чужое внимание.
— Скажи Даше, что я хороший парень. — Заявил Беляев.
— О Боже! — возвела Романова глаза к небу, громко вздыхая. Ей было смешно, да и в принципе, просьба была странной. Сашка и сам понимал. Но другого пути он не видел. Явно подруги напели гадостей про него, не просто же так Лисицына выстроила надежную стену. Иногда кажется, вот-вот преграда разрушиться, а потом опять по новой.
— Давай не будем друг другу мешать. Я же знаю, ты напела про меня гадостей. Уж кто, а ты это можешь.
— И это ТЫ мне говоришь? — Наташка резко остановилась. Склонила голову на бок, губы поджала, и куда вся куклятская красота подевалась.
— Уже два года прошло, что ты бесишься до сих пор?
— Я ведь тебя тогда также просила, по-человечески, Саш! Я умоляла не лезть в мои отношения. А ты что? Ты что сделал, а? — на последней фразе Романова сорвалась на крик. Ее грудь то и дело поднималась, выдавая нервозное состояние.
— Хочешь сказать, это я виноват, что вы расстались? — Беляев тоже не стал терпеть. Он умеет кричать, тем более, когда ему в мешок закидывают чужие заслуги.
— А кто? Кто сделал доброе дело?
— Ты же поверила, сама все решила. Если любила, то что не побежала с пеной во рту отстаивать своего ненаглядного? Нет, Наташка, — Саша сделал шаг вперед, склоняясь над девчонкой. Неужели она всегда была такой, неужели она могла ему когда-то нравиться. — Это Ты сломала свои отношения, а не я. Да, не без моей помощи вы потерпели фиаско. Но и не без твоей.