Ты и Я - Сводные
Шрифт:
Пока они сидели на подоконнике, Сашка обо всем забыл: о споре, о деньгах и диком желании одержать победу. Ему просто нравилось разговаривать с Лисицыной, нравилось наблюдать за ее реакцией, а еще она забавно смущалась, и смех у нее был таким заразительным.
Беляев с девчонками обычно себя ведет иначе: не вникает в подробности о личном, не подпускает ближе, чем на девятую ступеньку. А все из-за Наташки. Обожгла она однажды ему сердце, растоптала, как ненужную детскую игрушку. Выбрала другого, встречалась с ним, при всех целовала в щеку. Это было отвратно. Но хуже, что Романова знала о чувствах Сашки, знала и пользовалась им в удобное
К девушкам Сашка стал относиться иначе. Завел себе несколько правил: не привязываться, не посвящать в свою жизнь, не общаться дольше двух недель. Он рос, становился более мужественным, ходил в качалку, делал зачетные фотки для инсты. Девчонки сами вешались, сами предлагали себя попробовать. Они хотели его — Сашу Беляева, а не какого-то другого парня. Так и повелось. Только Лисицына сломала систему. Она не вешалась, не требовала к себе внимания, не готова была прыгнуть в постель по первому зову. Зато в ее глазах Сашка видел свет: яркий и очень теплый. Каждый раз, когда его захватывал этот самый свет, Беляев напоминал себе — это спор, ничего больше. Она простушка, коих мир не видел. Кому такая вообще нужна. Но стоило только Дашке улыбнуться, стоило только на ее щеках появиться румянцу — сердце прошибало навылет. Невероятные, крышесносные ощущения.
Весь урок Саша думал о Лисицыной. Он слушал учителя в пол уха и активно пялился на фотку девчонки на аватарке в WhatsApp. Потом и вовсе начал гуглить, как удивить на первом свидании, куда сходить, какие цветы подарить. Все это совсем не походило на привычного Сашку, но ему почему-то нравилось. Внизу живота так сладко покалывало, а на стуле усидеть и вовсе было проблемой.
Поэтому когда прозвенел звонок с урока, Беляев едва не снес учительницу в дверях. Она его, конечно, задержала. Начала читать моральные лекции, давить авторитетом, пытаться донести какую-то свою важную правду. Только кому она нужна была, эта ее правда? Саша с трудом дослушал до конца монотонный объем текста, а затем схватил Игоря под локоть, и потащил к подоконникам.
— Слушай, куда сводить девчонку на свидание? — не стал ходить вокруг да около Беляев. Хотелось уже с кем-то поделиться своими эмоциями, но лучше с Вякиным, чем с Семеном. Тот только стебать может, у него вообще на нормальные вещи табу похоже.
— Это ты у меня спрашиваешь? — удивился Игорек, улыбаясь. Ребята подошли к третьему подоконнику от начала коридора, а напротив четвертого находился как раз класс Даши. И Саша, естественно, краем глаза поглядывал в его сторону.
— Ну да, у гугла я уже спросил.
— А, уже и у гугла спросил. Это Лисицына тебя так зацепила, Сань?
— Что это сразу зацепила? Просто я ведь должен спор выиграть, — хмуро отозвался Беляев. В последнее время, говорить о споре ему не особо хотелось. Как-то противно становилось. Но он отталкивал эту назойливую мысль, ставки подняли, время есть — победа будет за ним.
— Ну не знаю, ты на нее так смотришь, — протянул певуче Вякин. — Забей на спор, если она тебе реально нравится, почему бы и не встречаться?
— Нравится? Скажешь тоже, — хмыкнул Сашка, хотя фраза отозвалась каким-то странным покалыванием в грудной клетке.
— Она хорошая, — заявил вдруг Игорек.
— Есть такое, — признался вслух Беляев. А затем грустно вздохнул.
— Смотри, чтоб не жалеть потом. Знаешь, хорошие люди на пути редко попадаются в жизни.
— В тебе философ проснулся, Вякин? — хмыкнул Саша, старательно пытаясь не думать ни о чем плохом. Тут из кабинета Лисицыной, Семен вышел, а за ним следом Маринка с Наташкой.
— У тебя с головой проблемы, — бурчала Романова, старательно изображая покерфейс на лице. Она всегда была такой: строила девочку-лед, показывала всем свое безразличие. Мальчишек эта ее черта с детства цепляла, вот и Сашку зацепила. Хотелось растопить маленькую Снежную Королеву, заставить улыбаться. Но все в прошлом. Больше Ната не цепляет, и вообще, стоило только снять розовые очки, так сразу у прекрасный феи обнаружились недостатки.
— Да я смотрю ты, только обо мне и думаешь? — шутил Рожков. Он то и дело пытался махнуть своим павлиньим хвостом перед девчонкой, только вечно получал средний палец.
— В твоих снах, Сэм, — скрестила руки на груди Ната, возводя глаза к потолку. Ребята приблизились к подоконнику, где стоял Саша с Игорем, и обменялись приветствиями. Редко, когда они вот так стояли вместе, но видимо сегодня был особый повод: споры между Наташкой и Рожковым не утихали, еще немного и клыки покажут.
— Да ладно вам, — попыталась вставить свои пять копеек Маринка. Ее голос звучал настолько тихо, настолько неуверенно, что никто и не заметил.
— Ты просто бесишься, что твоя подружака сегодня в центре внимания Царя. Признай, — саркастично усмехнулся Семен, нагло закидывая руку на плечо Романовой.
— Постой, ты о чем сейчас? — Саша выпрямил спину, даже ладошки в карманы черных джинс закинул. Правая бровь его слегка приподнялась, а губы обтянуло ниткой.
— Ты совсем охренел? Руки убрал! — крикнула раздраженно Наташа. Глаза ее полыхали пламенем, но Рожкова реакция девчонки только забавляла.
— Семеч, — щелкнул пальцами перед лицом друга Саша. — Ты сейчас про кого говоришь?
— Злишься! Вон как глазки забегали.
— Слышишь ты! — Романова развернулась, и толкнула в грудь Рожкова, высоко задрав подбородок. — Еще одно телодвижение в мою сторону, и я…
— ЭЙ! АЛЕ! — Беляев втиснулся между другом и бывшей подругой, расставив руки в разные стороны. — Семен! Ты про кого, твою мать, говоришь?
— Про Дашу, — тихо, почти не слышно произнесла Маринка. Неожиданно воцарилась тишина. Правда, всего на несколько секунд, но и этого хватило, чтобы пальцы сжались в кулак у Беляева. Откуда-то волна раздражения накатила, и настроение пропало.
— По… что.. что значит в центре внимания Царя? — кое-как выдавил Саша, делая глубокий вдох.
— Ты бы видел, Санек, — начал заливаться смехом Рожков. — Как Царь подскочил. Что уж там у них с Лисицыной случилось я не знаю, но как он на нее пялил… мне кажется, в эти секунды он ее глазами трахнул.
— Конченный извращенец! — выплюнула Наташа, делая шаг в сторону подоконника. Глянула на Семена с отвращением, а затем и вовсе отвернулась. Беляев тоже отреагировал как-то неожиданно, для самого себя, жестко. Резко схватил за грудки друга и встряхнул как следует, стараясь привести в то ли в чувства, то ли заставить прекратить нести подобную чушь.