Шрифт:
Глава 1. Откровение
Моё первое ощущение, после того как я положила трубку — хочется пить.
Даже не так: я испытывала тягу к холодной воде, от которой сводит зубы. Я напьюсь ею так, что желудок вот-вот будет готов лопнуть, а потом отправлюсь в туалет (здесь на нашей общей с Ником фирме кабинки жутко тесные, вот что значит экономить на аренде приличного офиса!) и, засунув два пальца в глотку, вытошню в унитаз липкое ощущение собственной ненужности.
Конечно, аноним, что только что певучим голосом произнесла в трубку: «Ваш муж сейчас не один в вашей спальне», соврала. Ник очень брезглив, к тому же заядлый трудоголик.
Ну не станет он приводить в рабочие часы раскрашенную одноразовую фифу к нам в дом, чтобы уединиться с ней в спальне! Нашем общем раю, где было возможно всё, кроме естественного зачатия.
— Где шеф? — я нажала кнопку селектора, и секретарша Ниночка — весьма услужливая дама под тридцать, не задумываясь, ответила:
— Зоя Аркадьевна, он с получаса как отъехал. Николай Александрович предупредил, что вы, возможно, будете его искать и просил передать, что отправился по наследственным делам.
— Спасибо, — кратко ответила я, чувствуя, как в горле образуется ком.
Наследственные дела не имели ничего общего с наследством в обычном понимании этой фразы. Так мы договорились обозначать всё, что связано с ЭКО и суррогатной матерью, призванной выносить его наследника.
Или наследницу. Фирмы, элитной трёшки почти в самом центре Москвы, двух машин и приличного счёта в банке.
Мы не были очень богатыми людьми, способными купить себе дворянский титул и соответствовать ему, да это ни мне, ни Нику и в страшном сне не приснилось, скорее наша семья имела приличное состояние и всё, что нужно, кроме детей.
— Я отлучусь на час или чуть больше.
Отпрашиваться у главного бухгалтера было необязательно. В конце концов, я совладелица фирмы, пусть и оформленной на мужа, но деньги сюда вложены в том числе и мои, поэтому всё в курсе, кто я и что здесь делаю.
— Конечно, Зоя Аркадьевна, — с достоинством человека, облечённого властью, ответила Анна Семёновна.
По паспорту ей было пятьдесят два, по лицу и фигуре не больше сорока. Даже я, вполне себе красивая и успешная двадцатисемилетняя жена генерального директора фирмы, в её присутствии чувствовала себя простушкой.
Чувствовала, но виду не подавала, потому как не положено показывать слабости перед подчинёнными.
Выйдя из офиса и спустившись на лифте в холл, я столкнулась с девчонками из бухгалтерии, возвращающимися с обеда.
Все они либо мои ровесницы, либо чуть старше, но общего языка я с коллективом не находила. Держалась немного отстранённо, да и они не спешили включить меня в свой близкий круг общения.
Сказать по правде, я от этого ни капельки не страдала и где-то понимала неприязнь к себе. Все здесь подчинённые моего мужа, обязанные сидеть в офисе с девяти до шести все дни, кроме выходных и праздников. И то не факт. Я же имела свободное посещение и числилась консультантом по финансовым вопросам. Конечно, какие могут быть между нами симпатии!
Я для них «богатая сучка, бесящаяся с жиру». Та самая, которой не сидится дома, что рвётся на работу, только не трудится там от зари до зари, как они. А то, что я сижу дома, порой ночами, проверяя некоторые бухгалтерские отчёты и контролируя, чтобы моложавая Анна Семёновна не умыкнула налево больше прибыли, чем ей полагается, так кого это заботит!
Да я и не оправдываюсь. Сама хотела выйти на работу. И Ник убедил, что лучше пахать не на чужого дядю, а на семейный бизнес, что вполне разумно и логично.
Вырулить с парковки потребовало времени, и вот я уже ехала домой. Спрашивается зачем? Убедится, что аноним соврала или в обратном? Не слишком ли поздно, Зоя?
Мы с Ником уже больше четырёх лет вместе, но, кажется, я знаю его всю сознательную жизнь. Он старше меня на семь лет, и когда мы познакомились, прекрасно знал о моей проблеме.
Стоило исполниться двадцати, как мне объявили, что из-за трубного фактора детей я иметь не смогу. Какая-то аномалия развития плюс что-то там с маткой, и о мечтах можно забыть!
Не могу сказать, что меня это сильно огорчило. Пока на горизонте не появился Ник — стройный, подтянутый, состоятельный, прекрасный любовник и чуткий мужчина. Мечта любой женщины, даже такой профессорской дочки, как я. Интеллегентки-заучки, не знакомой до девятнадцати лет с плотскими радостями секса.
Вот уже машина подкатила к шлагбауму, я поздоровалась с привратником и поймала себя на мысли, что хочу развернуть машину. Мне и раньше звонили подобные анонимы, где-то с периодичностью раз в два месяца. Наверняка полнолуние виновато! Впрочем, я не следила и благополучно сбрасывала звонки, переводя назойливых абонентов в чёрный список.
И вот теперь, когда долгий путь к деторождению почти позади, я мчусь домой, поддавшись на провокацию! Ник же верил в меня, даже тогда, когда никто, включая медицинских светил, не давал мне и шанса на рождение биологических детей! Что же я сомневаюсь в нём?
Не иначе как гормональная буря. Месяц назад я выдержала стимуляцию по полному протоколу ЭКО, и вот уже трёхдневные эмбрионы готовы к подсадке. Через три дня Полине, тридцатилетней замужней даме с двумя детьми и финансовыми проблемами, согласившейся стать суррогатной матерью, подсадят моих детей, и всё!
Останется только ждать, что малыши приживутся. Пусть хотя бы один!
Я поднималась на лифте, ругая себя последними словами, что показалась на глаза консьержке. Мельком, но уверена, она меня узнала. Теперь эта старая карга на пенсии, ехидно утверждающаяся, что все мужики изменяют и радующаяся этому, позвонит мужу.
Не знаю уж, приплачивают ей, или это личная инициатива насолить жёнам успешных мужчин, но бабуся всегда предупреждала мужей о том, что их благоверные на подходе к порогу.