Ты меня (не) спасёшь
Шрифт:
Саша, разумеется, рассказывала подружкам, что муж не потянул её, но правда была в ином, и самое плохое, что жена сама понимала: не каждого устроит красивая, но пустая оболочка. «Душечка» Чехова, которой всё равно, рассуждать ли на тему лесозаготовок или законодательства Тибета.
Для кого-то такая женщина — идеал, но не для тех, кого выбирала в мужья Саша. Мужчин, желающих получить равную себе, а не смотрящую в рот. Правда, справедливости ради стоит заметить, что эти самые мужчины, включая меня, никогда не говорят прямо о своих
Каждый из нас Вселенная, и порой непознанная даже изнутри. Вот скажи мне полгода назад, что я смогу простить Зою и сделать это потому, что так мне проще жить, ни за что не поверил бы.
Зоя до сих пор уверена, что я пожалел её, поэтому и дуется. Не хочет моей жалости, для неё она сродни признанию в неполноценности. Но мной двигала не жалость, а желание помочь той, которая когда-то была ближе всех.
Ту историю с нашим расставанием мы больше не вспоминали и даже не затрагивали вскользь. В книгах и фильмах постоянно талдычат, что надо сесть и поговорить, а не замалчивать проблему, но это разговор ничего не даст, кроме болезненных ощущений. Так зачем ковырять палочкой затянувшуюся рану? Уничтожить рубец? Но он станет только больше!
Мы с Зоей не сговаривались заранее, однако так распределили обязанности, что каждый занимался тем, чем должен был. Зоя доверилась мне, и это приятно щекотало нервы, я из кожи вон лез, чтобы оправдать её доверие и не проколоться, хотя уверен, она бы поняла, если бы что-то пошло не так. Порой мне казалось, что Зоя даже этого ждёт. Подвоха. Даже не с моей стороны, а со стороны злого рока.
— Она слишком идеальна, — первое, что сказала мне она после знакомства с суррогатной матерью. — Наверняка, что-то в ней не так.
— Может быть. — согласился я, понимая, что лучше не спорить. Попытайся я рассказать, что Юля вполне достойна доверия, что второй раз идёт на эту непростую работу, потому что понимает: таких денег ей не заработать привычным способом.
Не выпускнице детдома, долгое время бегавшей от учёбы, как чёрт от ладана. Зато она оказалась заботливой матерью двоих детей, всеми силами старающейся, чтобы девочки не повторили её судьбы.
Всё это я рассказал Зое, чтобы успокоить. Но вышло наоборот.
— А она не заберёт моего ребёнка себе? Я читала, что по закону, пока родившая не подпишет отказ от младенца, он считается её дитём.
— С чего бы это? — миролюбивым тоном спросил я. — Ты с ней сама говорила, не потянет Юля третьего ребёнка, а она и сама это знает, двух бы поднять на ноги.
Зоя сейчас уязвима как никогда, я мог бы привести ей сотни разумных доводов, почему её страхи беспочвенны, но она не поверит разуму. Только эмоциям, отражающимся в таким до боли родных глазах.
Последнее время я ловил себя на мысли, что хочу обнять и утешить её. Не как женщину, как ребёнка, подростка, впервые столкнувшемся с жестокостью взрослых «мудрых» людей. А на самом деле, самовлюбленных павлинов.
Но приходилось сдерживать порывы.
Раньше, когда мы жили вместе, она тоже могла вспылить или, напротив, замкнуться в себе, но это не длилось долго. Зоя всегда была сильным солдатиком в образе хрупкой балерины. Той самой, что шагнула в огонь, лишь бы быть вместе с любимым в сказке Андерсена.
Зоя их обожала, эти грустные истории, наверное, поэтому не верила в счастливый исход. Ещё раньше при первом знакомстве она заявила, что наши отношения, если они завяжутся, кончатся печально. Самосбывающееся пророчество от жрицы печального образа.
— Вот именно, я с ней говорила, — упрямо твердила моя печальная балерина. — И когда задала вопрос о том, легко ли отдать рождённое дитя, пусть и не твоё, эта Юля опустила глаза. Она один раз отдала, а второй сможет? Ты не знаешь, что такое бушующие гормоны, они бьют в голову и уговаривают на безумные вещи. Например, на то, чтобы воспитать и этого ребёнка. Сколько таких случаев, Олег?
— Мы будем присутствовать на родах, ребёнка сразу унесут, она даже не увидит его и подпишет отказ. Я найму психолога, который будет с ней беседовать до родов и напоминать, что благополучие её детей важнее чувств к чужому ребёнку. По условиям контракта, я сам его создавал, комар носа не подточит, в случае нарушения обязательств, она должна будет вернуть потраченную на неё сумму. Юля — разумная мать, она всё понимает.
Мы разговаривали у меня дома, куда я привёз Зою после очередной встречи с суррогатной матерью. Я видел, что балерина на пределе и вот-вот сорвётся, иначе бы она не согласилась приехать ко мне домой.
Саша давно вывезла вещи, так что от неудачной женитьбы в моей берлоге ничего не осталось. Кроме, пожалуй, белых занавесок в зале с кокетливыми мелкими розочками.
— Хочешь, найдём другую кандидатуру? — сдался я наконец, втихаря рассчитывая, что это поможет Зое прийти в себя и понять всю нелепость подозрений.
Так и вышло.
— Ты прав. Коней на переправе не меняют. У тебя есть ещё кофе?
Одной проблемой меньше, ну и слава Богу!
Глава 12. Время на моей стороне
Перед тем, как у меня взяли яйцеклетки, мне приснился очередной странный сон. Будто время повернулось вспять, и мы с Олегом пока ещё по-настоящему вместе.
Я лежала на диване в его маленькой однушке, приложив тёплую грелку к низу живота. Перед тем, как начаться, регулы ежемесячно предупреждали дикой болью за несколько часов до счастливого события. Так было не всегда, примерно раз в полгода, но я заранее ждала этой боли и боялась её прихода.
И вот в один из таких дней Олег пришёл с работы раньше обычного, почти в полдень. Я как раз задремала и не услышала щелчок дверного замка.