Ты мне (не) нужен
Шрифт:
Он говорит еще некоторое время, я слушаю и понимаю, что ничего не скажу. Не могу. Одно дело жить с надеждой быть понятой, а другое осознавать, что тебя, возможно, оставят одну. Я не готова идти на жертвы и рисковать нашими отношениями. Да и какой смысл? Сделанного обратно не вернуть, Слава может утверждать и рассказывать Роме что угодно, я же могу упорно стоять на своем.
Глава 28
Рома
— Свяжи меня со Славским, а лучше устрой встречу, — отдаю распоряжение помощнице.
—
— За что я тебе плачу, Лиля? Меня не интересует твое “не знаю”. Позвони в приемную, скажи, кто обращается. Если не получится — доложи о результате. Говорить свои мысли вслух не стоит.
Мы работаем с Лилей около трех лет. Было время, когда Лера ревновала к ней, бесилась, приезжала на работу и устраивала скандалы, заставая меня с помощницей по вечерам. Мы, черт возьми, впахивали как проклятые. Лиля оставалась со мной иногда до полуночи, получая за это премии, но ведь могла послать все к хренам и оставить меня работать одного.
Мы в то время были сами себе режиссерами. Занимались рекламой нашего спортивного клуба, продвигали его, придумывали всевозможные заманухи и плюшки для клиентов. Старались сделать так, чтобы люди не только приходили, но и отдавали предпочтение именно нашему клубу. Лиля была незаменимой в то время и сейчас я сильно удивляюсь ее ответу. Славский действительно очень занят, но я надеюсь, что он не откажет мне по старой дружбе и таки возьмется за этот чертов развод.
— Извините, — тут же исправляется она, — я сейчас же позвоню. Еще раз простите.
— У тебя проблемы?
Мы не чужие друг другу люди. Работаем довольно давно. Лиля сделала неоценимый вклад в наш с Шаповаловым бизнес. Одно время она его буквально заменяла. Оставалась со мной работать, выдвигала новые идеи и корректировала мои, доводя их до совершенства. Это сейчас, когда у меня целая сеть спортивных клубов, в ее обязанности входит лишь исполнение моих требований. А тогда мы были сами по себе. У нас не было команды дизайнеров, не было пиар-менеджеров и опытных рекламщиков. У нас нихрена не было и мы крутились сами.
Точнее, крутился я. Шаповалов слишком сильно ценил свое время и впахивал куда меньше. Ровно в шесть его работа заканчивалась и он ехал домой. Поначалу я принимал это. В конце концов, мое стремление расшириться и получать больше было только моим. Я по собственной инициативе оставался в офисе и работал. Это потом, когда появился второй клуб, работы стало больше. Мы с Лилькой не справлялись, стали нанимать сотрудников, кардинально менять имидж, обстановку внутри каждого клуба. В то время сильно упали наши доходы и я помню как Шаповалов злился и возмущался, что мы тратим бабки не туда.
Вот в тот момент я впервые задумался о том, что сделал все сам. Единственное, что было общего — идея и стартовый капитал. В остальном Шаповалов не вкладывал ни-че-го. Никаких идей, ничего нового для развития. Его как будто не интересовало расширение и возможность зарабатывать больше. Хотя нет, интересовало, но работать он не хотел.
Я планировал купить у него двадцать процентов акций, но он их не продал. После открытия третьего клуба я стал вкладывать в наше детище ровно столько же, сколько
— Лиля! — повышаю на нее голос, чтобы отвлечься от накатывающей злости. — Что-то случилось? Рассказывай.
— Я не хотела вам говорить.
Она вздыхает. Не театрально, а как человек, который действительно надеялся справиться сам и никого не напрягать своими проблемами.
— Говори давай. И садись вот на стул. Судя во всему разговор будет долгим.
Говорили мы и правда долго. Она рассказывала о проблемах, в которые ее втянул муж и с которыми помогал, как вы думаете, кто? Шаповалов! Вот никогда и никому он не помогал без личной выгоды. Поэтому не удивляюсь, когда Лиля рассказывает о его требованиях. Длилось это долго. Он ей помогал, она была его помощницей на побегушках. Он заранее знал обо всех моих решениях, знал, что я собираюсь отобрать у него компанию, в которую он вложил только деньги. Я вбухал куда больше: годы жизни, ум, умения, время, которое было самым ценным и жену, которая хотела внимания и получила его от него. Сейчас даже смешно. Узнай я раньше — убил бы обоих, не задумываясь.
— У меня осталось еще несколько миллионов долга, — всхлипывает Лиля. — Они срока дали месяц. Откуда у меня такие деньги? Андрей пообещал помочь, если я… раздобуду компромат.
Даже не удивляюсь. Я забрал у него компанию так же. Раздобыл то, что он бы не хотел предать огласке и заставил продать мне сорок процентов. Он отдал все пятьдесят, рассказав о том, что несколько лет подряд спал с моей женой. Отплатил, сука.
Наверное, ему куда важнее было увидеть мое лицо во время его признания, чем деньги от десяти процентов акций.
— Я дам денег, Лиля. Все три миллиона.
Она смотрит на меня в ужасе и неверии. Затем благодарит и снова плачет, тянется, чтобы поцеловать мои руки.
— Прекрати, — перехватываю ее ладони. — Что за поклонение тут устроила? Я даю деньги, чтобы обезопасить себя, поняла? А ты иди работай. И подай на развод, я тебя прошу.
Через час Лиля отвлекает меня от работы и сообщает, что ко мне пришли. Встреча у меня не назначена, впрочем, когда помощница называет имя бывшего мужа Сони, появляется желание послать его туда же, куда и всех, кто приходит ко мне без записи. Делаю над собой усилие и прошу провести его в мой кабинет. Решаю, что будет лучше если я его выслушаю. Мало ли, что ему взбрело в голову.
Славик заходит в мой кабинет с высоко поднятой головой и лицом победителя. Уж не знаю, в какой хрени дело, но выглядит он так, будто я проигравший соперник, хотя мы, вроде как, не соревновались.
— Здравствуй, — он меня удивляет вежливостью и спокойствием.
— Здравствуй. Чем обязан?
Перехожу сразу к делу. Мы не друзья и никогда ими не станем. Мне он неприятен, как человек, поэтому не вижу смысла обмениваться любезностями. Будет лучше, если он сразу перейдет к делу.
— Видишь ли… я требую от тебя оставить Соню в покое.