Ты мне (не) нужен
Шрифт:
— Я поеду. Еще раз спасибо за то, что выручил.
— Все так же откажешь мне в ужине?
Раздражение поднимается во мне волной. Не люблю мужчин, которые после каждого хорошего поступка ждут от тебя уступок. Хотят услышать не просто слов благодарности, а получить что-то большее. Это раздражает, если не сказать большего. Роберт никогда не нравился мне, как мужчина. Да и разглядеть мне его было некогда, потому что я или была одна, или с Ромой, который за короткий промежуток времени успел занять все мои мысли.
— Откажу, — киваю и улыбаюсь, пытаясь сохранить между нами дружеские отношения. — Я по-прежнему
К моей машине остается несколько шагов, которые я преодолеваю за считанные минуты, поворачиваюсь к Робу, чтобы помахать ему на прощание, но останавливаюсь под его пристальным тяжелым взглядом. Я видела что-то подобное во взгляде Славы в ту ночь, когда он воспользовался моей беззащитностью, поэтому не теряю время и, так и не попрощавшись, залезаю в машину и блокирую дверь. От этого почему-то становится легче, хотя в зеркало заднего вида я вижу, как Роберт залезает в свой автомобиль и уезжает. Я перенервничала, кажется, зря. В истеричном поведении виню бывшего мужа, который буквально запугал меня, заставил на всех смотреть с осторожностью.
Стоит его вспомнить, как он материализуется у моего подъезда. Стоит с большим букетом цветов и смотрит на мой, резко сбросивший скорость, автомобиль. Выходить я не спешу — лелею надежду, что все же выдержу и не расцарапаю ему лицо, потому что слишком сильно это желание внутри.
— Мне так жаль, — первое, что я от него слышу, когда покидаю салон авто.
Даже на мгновение не хочется ему поверить. Ни на одну секунду не доверяю его раскаянию. Он меня опоил. Раздел. Уложил в кровать и… возможно, занялся со мной сексом. Мое сознание отторгает этот факт, но стоит разуму добраться до одного представления подобного, хочется схватить этот чертов букет роз и заставить его их сожрать. Каждый бутон, вместе со стеблем, листьями и шипами.
Он ткнул в меня букетом так, что я аж отшатнулась, обхватывая ни в чем не виновные цветы крепче. Слава не умел быть нежным. Никогда. Ни три года назад, ни семь, ни когда я выходила за него замуж. Тогда, малолетнюю дуру, меня это впечатляло. Его грубость, граничащая с насилием. Я этого и не понимала, думала, что он так проявляет любовь. Это спустя годы другой жизни и работы с психологом, я поняла, в каких токсических отношениях жила.
Чудом, что удалось избавиться.
— Прости меня, — услышала его голос, полный чего-то похожего на раскаяние.
Я не верила, что он может испытывать чувство вины. За то, что он сделал со мной однажды, он никогда не извинялся. Любые мои попытки уколоть его, напомнить, заставить чувствовать вину, заканчивались абсолютным равнодушием с его стороны. Он не воспринимал ночь, после которой я твердо решила развестись, всерьез. Говорил, что я дура и просто ничего не понимаю. Он меня любит и не хочет отпускать. За трехлетние отсутствие перед сыновьями он тоже не извинялся и не раскаивался. С чего вдруг сейчас?
— Убери свои руки! — голос звучит собранно и громко.
Я отбиваюсь словами, когда он позволяет себе меня коснуться. Когда забывает, что мне противно. Может, и не знает, но мне наплевать. Если он не дурак, он не может не понимать, что мне противны его касания после всего.
— Извини меня, Соня. Я не знаю, что на меня тогда нашло. Не знаю, просто увидел тебя такую… готовую и податливую.
— Замолчи.
Мне с трудом удается держать равновесие. Я с силой сжимаю букет. Готовлюсь к нападению, представляя, как кроваво-красные розы врезаются в его наглую самодовольную рожу.
— Ты учти, что если… если будут последствия… я всегда буду рядом. Признаю отцовство.
Ноги будто перестают меня держать. Я пошатываюсь, упираясь спиной в свой автомобиль. Он помогает мне устоять и не свалиться. Закрыть бы уши, чтобы не слушать его больше, но я этого не делаю. Держу букет, как единственный барьер между нами.
— Я забылся с тобой. О предохранении как-то тоже, знаешь… невозможно было устоять.
Мне кажется, что он делает это специально. Пытается меня дезориентировать. Заставить чувствовать отвращение не только к нему, но и к себе. Жить в страхе, что я могу забеременеть и… родить. Родить от него. Еще раз. Против воли.
Я швыряю в него букетом так сильно, что он отшатывается, отходит на несколько шагов и ошарашенно на меня смотрит.
— Ты никогда не станешь отцом в третий раз. Не со мной точно, — уверенно произношу, кривясь в ухмылке.
Не знаю, как мне хватает сил обойти его и зайти в подъезд, подняться на свой этаж, с первого раза открыть дверь и поздороваться с Лилей, спросить у ребят как дела. Только потом я закрываюсь в ванной и под шум набирающейся воды зареветь от боли. Меня буквально трясет. Он все просчитал. Не сказал ничего сразу, чтобы я не могла применить экстренную контрацепцию. Просто смолчал, даже не убедил, что между нами что-то было. Его слов было недостаточно. Тогда их не хватило, а теперь меня просто захлестывает болью, потому что я была с ним честной. Если будет хотя бы один намек на то, что я могу забеременеть от него — избавлюсь от ребенка.
Глава 23
Мы отдаляемся друг от друга. Не сильно, но ощутимо. Рома, думая, что все из-за него, уделяет мне максимум внимания. Приезжает забирать после работы, увозит домой, кормит вкусным ужином. Ухаживает, в общем, сильнее чем когда-либо. Извиняется. Искупляет вину за то, что не сказал о своем браке сразу. Отчасти я его прекрасно понимаю — он не планировал ничего серьезного. Я — тоже.
Изменилось ли что-то скажи он мне в нашу первую ночь, что женат? Определенно да. Я бы ни за что не поехала к нему в квартиру. Не было бы сейчас никаких нас и, вполне возможно, заступиться перед Славой за меня тоже было бы некому. По правде, именно этого я и боюсь. Их встречи. Представляю, как однажды буду возвращаться домой, а там — они оба. Стоят и ждут меня, разговаривают. Я же тогда сквозь землю провалюсь, не представляя, что именно Слава сказал Роме. Неужели… рассказал?
Я почему-то думаю, что он и без случайной встречи запросто может всё рассказать. Найти Рому, договориться о встречи или… вдруг у него есть несколько фотографий, сделанных той ночью? Тогда и говорить не о чем — достаточно просто послать их. В такие минуты ненавижу себя за слабость. За то, что не могу сказать о случившемся. Это кажется просто — набраться смелости и всё сказать. Так, как было. О реакции непонятной, о том, что меня опоили. Поверит — отлично, я камень с души сброшу, не поверит — значит, не мой мужчина.