Ты - мой спаситель
Шрифт:
Когда Бо прикрыл за собой дверь, Мэгги подняла на него глаза. Она была тихой и бледной с тех пор, как они уехали из ее дома. Ее взгляд с испугом метнулся к конверту.
— Это оно? — спросила Мэгги, указывая на конверт.
— Боюсь, что да. — Бо сел за свой стол и сломал печать, потом остановился на мгновение. — Ты можешь подождать в комнате с Расселом, если хочешь. Я приду за тобой, если у меня возникнет вопрос.
Мэгги слегка покачала головой.
— Лучше я останусь здесь. Со мной все в порядке.
Бо в этом сильно сомневался, но, как и у Рассела, у него хватило здравого смысла и воспитания не назвать
И еще он знал, что у Мэгги сильный характер. Она не сломается, а если это произойдет, будет отрицать до последнего дыхания. Поэтому Бо позволил ей остаться.
В конверте лежали две папки, в том числе досье из полиции. Он откинулся на спинку стула и повернул досье так, чтобы Мэгги не видела снимков места происшествия и аутопсии. Тело Сары не сгорело, но Бо не думал, что Мэгги нуждается в новом горючем для подогрева чувства вины, которое и так давило ее.
Не обратив внимания на очевидные выводы — что пожар произошел в результате несчастного случая, — он изучил доказательства в пользу поджога. Даже после этого, при первом знакомстве с досье, он не мог не согласиться с определением пожарной бригады. Все выглядело как пожар от загоревшегося жира, который вспыхнул на сковородке. Чистая случайность. Честно говоря, он и сам бы пришел к такому выводу.
Поэтому он начал снова и прошелся по всем деталям.
Дом был надежно заперт. Не имелось никаких следов того, что Сара употребляла спиртное или применяла наркотики. Местом возгорания была плита. Картофельные очистки найдены в мусорном ведре, а нож лежал на столике. Черная чугунная сковородка на дальней горелке подтверждала теорию о том, что Саре захотелось кушать, и она решила поджарить картошку.
Развитие пожара позволяло предположить наличие горючего вещества, способствовавшего горению, но присутствие небольшого вентилятора на кухонном столе объясняло распространение огня в коридор и в переднюю часть дома. Лето в Луизиане выдалось необычайно жарким, достаточно жарким, чтобы объяснить тот факт, что в доме были включены все вентиляторы. Сара, должно быть, ушла в гостиную в ожидании, пока разогреется жир, и уснула в кресле.
Бо нахмурился. Вентилятор практически гнал на нее смертоносную струю.
Датчик дыма в коридоре у кухни не работал — в нем не было батарейки, что часто приводило к трагическим последствиям. Бо наблюдал такое каждый день. Люди терпеть не могут возиться с постоянными сигналами тревоги, когда что-то сгорает на кухне, поэтому отключают сигнализацию. Аластеры признались, что иногда вынимали батарейку, и не могли вспомнить точно, когда заменяли ее в последний раз, и делали ли это вообще.
Бо подумал, что их должно еще больше мучить чувство вины, чем Мэгги.
Вскрытие показало, что Сара была жива во время пожара. Эксперт нашел следы дыма в трахее, а также явные следы сажи у ноздрей и вокруг губ, что заметили и пожарники. У нее на голове был след от удара, объяснимый падением, а само падение легко объяснялось потерей ориентации.
Горящий пластик выделял невероятно токсичные газы, но даже обыкновенного углекислого газа было бы достаточно, чтобы лишить Сару способности ясно мыслить. Бо предположил, что она проснулась одновременно с Мэгги, когда сработал сигнал тревоги наверху. Но дым и ядовитые пары, которые вентилятор гнал прямо на нее, уже замедлили ее реакцию и подписали смертный приговор.
Когда
Вот оно!
Пожар произошел после полуночи. И все же Сара не переоделась в шорты с майкой или халатик. Было так жарко, что работал вентилятор, но Сара не сняла нарядные туфли. Такие туфли предполагают чулки и эластичный пояс; по крайней мере, так одевались восемнадцать лет назад. В поясе ей было дьявольски жарко, слишком жарко, чтобы носить его без особой необходимости.
И почему она готовила еду в блузке с оборками? Никто не жарит картошку в жаркую летнюю ночь в блузке с оборками и в выходных туфлях. Может, кто-то и чистил эту картошку, но только не Сара.
Бо с удовлетворением захлопнул папку и сосредоточил внимание на женщине, которая так мрачно ждала его приговора. Для него эта папка была необходимым инструментом, способом оградить ее от опасности. Для Мэгги же эта папка была заряженным револьвером в игре в русскую рулетку. Ожидание его вердикта, наверное, окончательно расстроило ее нервы. И напрасно.
Какую бы тайну ни оберегала Мэгги, он не нашел ее разгадки в этих бумагах. Хотелось бы ему, чтобы она нашлась, и он мог бы в ней разобраться и сказать, что она не имеет значения. Но не смог, а Мэгги не готова поверить в его любовь. Хуже того, она не готова поверить ему самому.
По крайней мере, Бо мог дать ей отпущение одного из старых грехов и облегчить муки совести.
— Я все просмотрел, Мэгги. Ты не виновна в том пожаре.
Мэгги задрожала, расставаясь с чувством вины, которое чудовищной тяжестью лежало на ее плечах восемнадцать лет. Но она не испытала особой радости, когда Бо сказал:
— Готов спорить на свою бляху.
— Спорить? Значит, ты точно не знаешь?
— О, я знаю точно. — Он наклонился вперед, уверенность окружала его, как аура. — Я знаю — тот, кто чистил картошку, тщательно сложил очистки в мусорное ведро. Я знаю — десятилетняя Мэгги Сент-Джон была не более аккуратной, чем взрослая Мэгги Сент-Джон. Я знаю — сковородку поставили на дальнюю горелку, слишком далеко, чтобы туда мог дотянуться ребенок. Я знаю — Сара ничего не готовила, поскольку она в полночь была одета в блузку с оборками и туфли на высоком каблуке. Я не могу ничего доказать, но я знаю все это. Кто-то очень тщательно устроил этот пожар, Мэгги. Это не было случайностью.
И она не виновата.
Долгие годы Мэгги повторяла это заклинание столько раз, что сбилась со счета, но сама так до конца и не верила в это. До этой секунды. Чувство облегчения пронзило ее до мозга костей, и она почувствовала себя так, словно только что увернулась от пули.
Нужно увернуться еще от одной, напомнила она себе. Бо не знает, как ее завораживает огонь, и что три приемные семьи отказались от нее, прежде чем она попала к Аластерам.
Бо не понимал, почему все эти годы страх так легко удерживал ее в своих объятиях. И пока не поймет, та пуля все еще ей угрожает. И грозит погубить его доверие к ней.