Ты — моя нежность
Шрифт:
Я не успел договорить. Тонкое тело сотряс неудержимый плач. Привычное самообладание не выдержало. Петра – женщина, а это во-первых, которую только что бросил жених. Никакая выдержка не поможет выстоять перед разрушающим потоком из боли, унижения, обиды…
Я обнял её, привлекая к груди, в ответ она вцепилась в лацканы моего пиджака, как утопающий за спасательный круг. Только хреновый из меня спасатель, ведь я только что потянул её на дно, собственными руками потянул, разрушил все мечты.
– Ты никогда… никогда меня не любил. Я всегда это знала, – услышал сквозь приглушённые рыдания. –
– Гавнюк, – мягко поправил.
– Skarv och skurk!!! (подлец и мерзавец – шведский язык, прим. автора)
Что бы это ни означало, я заслужил эти слова. К сожалению, это ещё не конец нашего разговора и, боюсь, что следующим своим признанием я окончательно разрушу её веру в людей.
– Есть кое-что ещё, что тебе необходимо знать.
– Min Gud! Ты окончательно решил меня добить? – Она отстранилась и с осуждением на меня посмотрела, а я ненавидел себя в этот момент за то, что причинил ей боль. Единственное, что мне оставалось, – это надеяться что она быстро придёт в себя и найдёт мужчину, который сделает её счастливой.
– Если бы я только мог, я бы отгородил тебя от всего, через что тебе предстоит пройти, Петра, но есть вещи, которые мне неподвластны. Я не всесильный, чтобы заглушить твои… страдания, но ты должна знать, что я всегда буду рад оказать тебе помощь или поддержку, если тебе вдруг это понадобится.
– Давай оставим эту банальщину на потом, Влад, – прервала меня. – Лучше скажи мне, что я ещё должна узнать.
– Несколько лет назад я встретил девушку. Мы провели вместе ночь, и недавно я узнал, что она родила от меня ребёнка.
– Ребёнок? У тебя есть ребёнок? Так ты поэтому…
– Нет, – резко перебил Петру. – Я был честен с тобой, когда сказал о мотивах нашего расставания. Но не скрою, что эта новость ускорила неизбежное – мы бы всё равно разошлись. Рано или поздно ты бы сама от меня ушла, потому что я не смогу дать тебе то, что ты действительно заслуживаешь.
Две недели прошло с тех пор, как я узнал о существовании дочери, и всё равно с трудом в это верил. Никак не мог свыкнуться с мыслью, что стал отцом. Эта новость чрезвычайно волновала и в то же время сильно пугала. Я не планировал заводить детей в ближайшее время, морально не был к этому готов. Слишком серьёзный шаг, слишком большая ответственность. Всё слишком… Это не сделку очередную заключать, это за человека и его судьбу отвечать. И чем больше я рассуждал на эту тему, тем сильнее восхищался Настей. Никакая она не хрупкая девчонка, а сильная женщина, которая в одиночку преодолела все тяготы материнства. Может, оно, по сути, и делает женщин счастливыми, но это не отменяет бытовых трудностей и финансовых проблем, с которыми ей наверняка пришлось столкнуться. А самое главное – их преодолеть, в одиночку справиться с этим и дать своему ребёнку всё самое лучшее. И судя по тому, что я узнал, у неё это прекрасно получилось. Теперь настал и мой черёд наверстать упущенное, чтобы Настя и моя дочь больше никогда не сталкивались с проблемами.
– Женщина, которая родила от меня ребёнка, – это Настя.
– Настя?
Она вскочила на ноги, с силой толкнула меня в грудь.
– Вы, что, издеваетесь?!
Секунду сверлила меня взглядом, а потом, резко развернулась и подошла к окну, обняла себя за плечи, будто пыталась огородиться от причинённой боли.
Пока не пытался продолжить тему, давал ей возможность увидеть ситуацию в полной мере.
«Ну же, Петра, возьми себя в руки, малышка, потому что я понятия не имею, что делать и как облегчить твои страдания, кроме как быть честным с тобой»
Наверное, она вступила в стадию смирения, или как там называют её психологи. Петра ушла в себя, оглушённая ошеломляющей новостью, и оттого, что я потерял с ней визуальный контакт, оставался в растерянности, не зная, как далее поступить.
– Поэтому она уволилась?
Её голос всё ещё дрожал, но, судя по вопросу, она пыталась сдерживаться. Подошёл к ней и встал рядом, тоже посмотрел в окно.
– Я не узнал её, когда ты нас познакомила. Настя сильно изменилась за четыре года. А когда всё-таки понял, что твоя помощница и есть та самая девушка, мы с ней поговорили и решили, что прошлое оставим в прошлом и каждый продолжит жить своей жизнью. Поначалу она согласилась со мной, но потом, видимо, решила, что будет лучше, если она уволится. Лучше для всех нас. Это решение она приняла до того, как я узнал, что Алиса моя дочь.
Услышал рядом судорожный вдох.
– Настя ничего мне не сказала, даже в последний её рабочий день. Скажи, Влад, неужели я заслужила, чтобы со мной так поступили?
Она оторвала взгляд от проплывающих по Москва-реке катеров и с осуждением посмотрела на меня.
– Она чувствует себя виноватой, Петра, хотя её вины в том, что сейчас происходит, нет. Настя любит тебя и уважает, ей тоже сейчас нелегко, поверь мне.
Петра горько усмехнулась и снова отвернулась, на этот раз пустым взглядом уставилась в невидимую точку где-то за окном.
– Вы непременно ещё поговорите с ней об этом, – обещал ей. – Вам обеим есть что сказать друг другу.
По началу Настя тоже хотела присутствовать при этом разговоре, но мне удалось её отговорить. Хотя я и был уверен в Петре и знал, что она постарается вести себя сдержанно, не опустится до оскорблений, я всё равно хотел подстраховаться на всякий случай и принять на себя удар, если вдруг разговор примет неожиданный поворот. Настя согласилась со мной, когда я предложил ей обсудить с Петрой ситуацию позже, когда эмоции утихнут.
– Если это всё, Влад, то, думаю, тебе лучше уйти, – с надрывом произнесла она.
Было ещё кое-что, о чём Петра должна была знать. Но сказать ей сейчас, что я собираюсь жениться на Насте, было бы слишком жестоко.
Поэтому с моим будущим браком придётся повременить. Пока Петра не перестанет воспринимать ситуацию столь остро и боль от нашего расставания не стихнет, о женитьбе на Насте не может быть и речи. Петра не заслуживает такого унижения. Не заслуживает выглядеть жертвой или носить ярлык брошенной невесты в глазах общества или в кругу своих друзей в то время, как я создаю новую семью.