Ты - моя ошибка

Сью Ники

Обреченно вздохнула. Опоздала. Может и зря, конечно, бежала. Может, не стоило. Меня снова посетили терзания. Я оглянулась по сторонам, замечая спешащих студентов на пары, учителей, которые толпились в очереди за ключами от кабинетов. Среди незнакомых лиц одного единственного и нужного не оказалось. И где искать Никиту, куда идти дальше, я не знала. Вновь глянула на телефон, на не отвеченное сообщение. Новикова больше не было в сети, и мне сделалось грустно. Лучше бы смс написала, чем неслась сломя голову. Дура.

Желание посещать пару пропало, и я решила освежить голову неожиданным

прогулом. С этими мыслями поплелась на второй этаж, думала, посижу на кожаном диванчике в пустом коридоре, потом схожу в столовую за чаем, а уж дальше решу – звонить или нет. Однако, когда поднялась на лестничную клетку, которая соединяла первый и второй этажи, замерла в проходе. Из открытого маленького прямоугольного окошка доносились голоса, и один из них был мне знаком. Я чуть привстала на носочки, оперившись о пластиковую панельку от окна, и заметила Никиту. Он стоял буквально в полутора метрах от здания затылком ко мне, а рядом с ним какой-то высокий солидно одетый мужчина.

Лицо незнакомца показалось усталым, и нет, это не банальная усталость от работы или физических нагрузок. Скорее от жизни или чего-то такого, от чего не было таблеток. На висках его местами прослеживалась седина, а черное драповое пальто до колен и классический костюм под низом, добавляли возраста.

– Мне без разницы, делай что хочешь, - сухо сказал Ник. В отличие от мужчины он был в одной толстовке. Новиков достаточно громко вздохнул и закинул руки в карманы кофты на животе. Свинцовые тучи нагоняли холодный ветер, а с неба срывалась морось. Отвратительная погода. Самое время для вирусов, повышенной температуры и витаминов. Вот и чего Никита не оделся? Заболеть же можно. Я уже думала отправиться на улицу, как услышала довольно резкую фразу. Оглянулась, стараясь не выдать свое присутствие, и при этом не упустить ни одной реплики в диалоге.

– Тебе всегда без разницы, - выдохнул незнакомец, поджав губы. Он не смотрел на Ника, отвернулся и уставился вдаль, словно впереди его ждала дорога в светлое будущее.

– Пап, вот скажи честно, для чего ты приехал? – произнес Никита. И я обомлела, даже чуть вытянула шею, внимательно всматриваясь в лицо человека. Неужели это был отец Ника? Внешне схожесть только в росте и больше ничего.

– Я продаю дом и уезжаю, вот зачем.

– Замечательная новость, давно пора продать этот воздушный замок. – С присущим раздражением в голосе сказал Новиков. – Ошибки молодости нужно исправлять.

– Замолчи, - глаза отца Ника вдруг сузились, а брови сошлись на переносице. Он громко выдохнул, затем провел рукой по лицу, продолжая поджимать губы.

– Ну ладно, только от ошибок молодости не скрыться одной продажей дома. – Мне вдруг показалось, что Никита специально заостряет внимание на слово «ошибка». Вероятно, было что-то, чего я не знала. Надо уходить. Подслушивать личные разговоры не хорошо, так подсказывало сердце, однако ноги не спешили включать ускорение.

– Ты прав, одну исправить не получится, увы, - ответил его отец, опустив голову.

– Например, меня стереть с лица земли, да? Слушай, пап, в смерти мамы виноваты мы оба, не находишь? – прорычал Ник. Я сглотнула, ощущая, как грудь сводит спазм. О чем он говорит…

–

Ну что ты молчишь? Твой ребенок – твоя самая неисправимая ошибка, - продолжал наседать Никита. Мне сделалось дурно. Щеки загорелись, дыхание стало глубоким. Я не могла понять, вдыхаю кислород или стеклянную пыль. Дети не бывают ошибками, почему Ник думает так? Почему говорит с отцом об этом? Что за глупости… От круговорота мыслей в голове, я начала задыхаться.

– Самая большая и неисправимая, - крикнул отец. Глаза его расширились, кажется, они покрылись коркой льда.

– Папа…

– Если бы не ты… - голос мужчины дрогнул, и я заметила, как у Ника руки сжались в кулаки. Все это походило на нереальную драму какого-нибудь романа, ведь так не бывает. Да, родители могут обижаться на своих детей, могут их в чем-то винить, но не в смерти же.

Я оступилась, зажав ладонью рот. Ноги подкосило, да меня всю вдруг подкосило. Казалось каждый вздох, обжигает внутренности. Стало мерзко. Ник не ладил с отцом, говорила Катя. И мамы у него не было, она умерла при родах. Выходит, два самых важных человека оставили своего ребенка с рождения. Кто-то по воле Всевышнего, а кто-то по собственной.

Не знаю почему, но я резко дернулась с места, накидывая на плечи рюкзак. Понеслась вниз, мне вдруг захотелось закрыть уши Никите, чтобы он никогда не слышал тех глупостей, которые несет его отец. Под каким бы душевным порывом они не были сказаны. Дети не бывают ошибкой.

На улице завыл ветер, маленькие капли дождя подали мне руки и волосы. Холод скользнул под одежду, вызывая мурашки и легкую дрожь. Я наступила в грязную лужу, запачкав сапоги и забрызгав телесные колготки. Однако не это добило меня, а следующая реплика отца Никиты, которую я невольно услышала, когда завернула за угол под козырек.

– Ты! Ты – моя ошибка! – крикнул в сердцах мужчина. Поднял руку, будто планировал ударить сына. А Ник… он даже не шелохнулся. Так и стоял с опущенными плечами, разглядывая отца. Было ли ему страшно в ту минуту? Во все минуты прошлого? Было ли одиноко…

Я ускорила шаг и закрыла собой Никиту, в тот самый миг, когда Новиков старший все-таки решился замахнуться.

Быстро.

Картинки событий сменялись очень быстро. Я и сама толком не поняла, что произошло. Только почувствовала, как шершавая ладонь ударила меня по лицу. Рефлекторно я повернула голову в бок. Сердце замерло, бухнув куда-то к пяткам. Однако мне было не больно, только противно. Откуда-то вспыхнула ярость, острые как лезвия слова рвались наружу. И я не подумала, что не имею право лезть в чужую семью и их разногласия. Поэтому повернулась, взглянула на мужчину с чувством отвращения.

Его глаза расширились, а сам он сделался бледней мела. Такой же серый и унылый, как лужи и грязь в эту мрачную осеннюю погоду. Рот его приоткрылся, мужчина оступился назад, продолжая пытаться понять, что произошло.

– Вы просто отвратительны, - выплюнула я, кривясь. Этот человек не мог быть отцом Никиты. Да, Новиков обидел меня, выставил из дома, не давал никакой надежды. Но он был рядом в самый трудный период жизни, не бросил, не оттолкнул. Его руки обогрели, а забота помогла не увязнуть в страхе перед будущем.