Ты - моя ошибка
Шрифт:
Ветрова стояла на маленькой стремянке и пыталась повесить плакат, а рядом с ней крутился додик Митин. Сперва он вроде держал лестницу, поглядывая на девчонку снизу вверх. А потом его мерзкие пальцы скользнули к ее щиколоткам. Обхватили тонкие ноги Снежинки, и меня словно парализовало. Какого лешего он ее лапает. Какого, мать твою, она позволяет себя трогать, если у них ничего.
Во рту поселилось слизкое, очередное, непонятное чувство. Я сжал руки в кулаки, и на всех порах направился к веселой парочке. Ветрова еще была в платье, чуть выше колен, и черных толстых колготках. Она выглядела сексуально
– Заглядываешь девушкам под юбки? Так плохо с сексом? – спросил я, едва сдерживаясь, чтобы не врезать по наглой роже. Игнат моментально убрал руки с ног Ульяны, глаза его расширились, он их переводил то и дело, с меня на нее и обратно. Занервничал видать.
– Я… Что ты несешь, придурок? – растерялся Митин. Я посмотрел на Снежинку, на ее наливную грудь, которая довольно часто вздымалась от вздохов. Ух, аж прострельнуло.
– Да ладно, хочешь сказать, что не заглядывал? А так смачно сжимал ее ноги, аж слюна с губ покатилась, дружок.
– Ульян, я… - Игнат смутился, щеки его настолько побагровели, что мне сделалось смешно. Снежинка слезла со стремянки, мазнула по мне недовольным взглядом, словно ей стало стыдно, что мы вообще знакомы. Не знаю почему, но меня это так задело, будто нож воткнули в живот и прошлись вдоль желудка.
– Не обращай внимания, у него с чувством юмора проблемы, - это был шах из уст Ветровой. Она больше не смотрела на меня, приподняла стремянку и пошла прочь. Митин моментально подобрался, побежал следом, выхватил лестницу и начал торопливо что-то говорить, а эта зараза тепло ему улыбнулась. Фак.
Вены у меня натянулись, кровь начала плескать кипяткам. Я громко выдохнул, стиснул челюсть и решил – надо просто кого-то тра*нуть. Жить станет легче. Первая здравая мысль за последнее время.
Вечером мы с Катей и Ромой пошли в клуб. Савельева, конечно, не была особо в восторге. Но рыцарь в доспехах наотрез отказывался идти без своей женушки. Вот так становятся каблуками. Был мужик, стал каблук. Собственно, его дело, мне главное проветриться. И нет, ни черта не вышло. Мы выпили, Катя даже потанцевала, а Филатов умирал от дикой ревности, когда к ней подкатил какой-то левый товарищ. Подскочил, начал быковать. Короче, чуть дело не кончилось дракой.
Никакой девахи я, естественно, не снял. Во-первых, как-то не до этого было, а во-вторых, просто не хотелось тра*аться. Раньше таких проблем не было. Вижу красивую задницу, снимаю ее. Теперь почему-то задницы пропали с моих радаров. Ну, кроме одной. Только она меня старательно динамила, хотя, твою мать, я знал: Ульяну тянуло, и желания имелись. Проклятые бабские тараканы. Откуда они вообще берутся.
На выходных я завалился к Гере, который жил как раз том корпусе, что и Ветрова. Иначе бы нафиг мне не упал Гера с его тупыми шутками. Собрались мы в прокуренной комнатушке, выпили, кто-то даже на гитаре сыграть решил. Под песни старого шансона, я периодически выходил в коридор, вроде как между делом: то до кухни сходить за порцией винишка, то в туалет, то покурить, хотя я особо и не курю.
В итоге вечер прошел еще хуже, чем поход в клуб. Ульяну не встретил, зато нарисовалась Алена. Притом убитая в хлам. Пришла и камнем упала
В понедельник удушливое чувство достигло пика. К нему еще бессонница подключилась. Удивительное дело: в кровати у Снежинки выспался, а дома глаза как у зомби. Вроде и спать хочется, а стоит только лечь, бодрость заливает. Ну и мысли об Ульяне, ее губах, заднице, которую охота потрогать.
На пары я приехал с опозданием, пробки: нелепая авария на перекрестке, женщины кажется, никогда не научатся водить. Вошел в здание и сразу в раздевалку, физра ж первая. Скинул вещи, оделся в спортивки, захлопнул дверь и направился вдоль коридора. Телефон пиликнул, я остановился, разглядывая очередной спам-прикол от банков. А потом опешил. Во всех смыслах этого слова.
Игнат нес Ульяну на руках. Прижимал ее к своей груди, а она обвила руками его вокруг шеи и что-то смущенно говорила. Они оба были в спортивной форме, кроссах. Прошли мимо меня, словно мимо пустого места или старого столба, на который наклеивают объявления о купле-продаже.
С минуту я прибывал в каком-то шоковом состоянии. Ничего не чувствовал, кроме образовавшейся пустоты в легких. Меня никогда не задевало подобное отношение. Плевал я на парней девушек. Мужчиной движут желания. В данном случае потра*ться. Но сейчас во мне что-то сломалось. Треснуло и воткнулось в тот самый орган, что сидел с левой стороны. Я не моргал, смотрел в стенку и видел только улыбку Ульяны, улыбку, которая, твою мать, принадлежала Игнату.
Именно в этот момент, пришло яркое осознание – ревность. Я никогда никого не ревновал. Можно, конечно, долго и нудно откидывать эту слизкую мысль. Однако вот она – на поверхности. Я был собственником с головы до ног. Я не знал этого, не понимал. Теперь понимаю.
Руки сжались в кулаки, челюсть свело до боли в зубах. Я развернулся и пошел в сторону этой веселой парочки. Не быстрым шагом, а едва слышным, как проклятая тень, как долбанный сталкер, преследующий свою жертву.
Они свернули в медкабинет. Я остановился в проеме, продолжая тайно наблюдать, и сдерживать волну безумия. Вены натянулись до боли, меня переполнял адреналин. В ушах долбили ритмы от сердца, которое спятило, которое изливалось ревностью. Игнат усадил Ульяну на койку, что-то сказал ей, а затем направился к дверям. Я сделал шаг назад, скрываясь за стенкой, мы не должны были пересечься. Иначе не выдержу и разобью ему рожу.
И стоило Митину только скрыться из виду, как я коршуном влетел в кабинет. Снежинка моментально раскрыла свои большие глазища, захлопала ими, опустила виновато голову. Плевать. Не хочу чувствовать это изводящее нытье в груди. Нужен секс – будет секс. Плевать. Ей ведь тоже он нужен. Уверен.
– Что ты… – произнесла Ветрова, но я уже не слушал ее. Сел на кровать, схватил за затылок девчонку, рывком притягивая к себе. Впился в ее губы, жадно, словно вдыхал нотки кислорода словно наконец, ощутил свободу. Как гребаный наркоман, как долгожданная доза. Меня рвало на части от ее губ, от ее неожиданного сладкого стона.