Ты - моя ошибка

Сью Ники

В среду решаю немного расслабиться. Надоела серость, хотя я к ней в принципе привык. Поэтому заруливаю к знакомому в кинозал и под вискарь мы засаживаемся играть в мафию. Не мой вид развлечения, от слова совсем, но хоть что-то. Возвращаться в квартиру с каждым разом сложней, там из меня словно высасывают жизненные силы.

После игры и пустой болтовни, прихожу на хату. Скидываю вещи, иду в душ, потом на автомате тянусь к ручке, поворачиваю ее, переступая порог спальни. Я не был здесь так долго, что на полках кажется, появилась пыль. Ложусь на кровать, закрываю глаза, а рука сама скользит по

покрывалу, будто пытается добраться до чего-то, но не получается.

Резко поднимаюсь и понимаю, надо еще выпить. Почему я вообще не пил все это время? Сразу такая легкость в плечах и желание вернуться в спальню. Иду на кухню, нахожу там бутылку золотого рома, и тащусь с ней обратно на кровать. Делаю глоток, другой. Губы расплываются в улыбке, дышать становится легче. Поворачиваю голову, и тут в позвонке простреливает. До такой степени больно и остро, что я едва не выпускаю из пальцев бутылку.

Ульяна.

В ней было что-то такое… Она лежала рядом, ее руки касались меня, ее глаза наполняли теплом. Глупые объятия. Задорный смех. Приятный запах. Каждый раз, когда эта девчонка клала голову мне на грудь, казалось, это навсегда. Страшное ощущение. Стойкое. Единственное в своем роде. Непередаваемое.

Я тянусь к телефону, и мой пьяный мозг выдает команду – позвонить. Пару быстрых движений, гудок на другом конце. Сколько на часах? Половина второго? Да и плевать.

– Але, - разлетается трепетный сонный голосок. Мрак. А мне вот совсем не спится. Какого черта. Выдыхаю громко, накрывая ладонью глаза. В комнате темно, в моей душе тоже беспросветная тьма. А я по какой-то наивной тупости тянусь к проклятому свету. Маленькому огоньку. Смертник. Мотыльки летят на огонь. В закрытые окна. Чертовые смертники.

– Мне кажется, время ломается, - шепчу в трубку, растягивая губы в ненормальной улыбке. Пальцы начинает покалывать, а я как последний дурак вслушиваюсь в дыхание Снежинки, в короткие звуки, которые она пытается скрыть за трубкой. Алкоголь напоминает, что я давно не слышал ее голос. Алкоголь навевает странные мысли. Неконтролируемые.

– Я бы обнял тебя, - честно признаюсь, потому что будь она рядом, мои руки уже бы скользили по ее бархатной коже. Такой нежной и мягкой, как шелковые нити. Ульяна не отвечает и мне требуется больших усилий, чтобы услышать хоть какие-то звуки. Она здесь или нет? Вспоминаю детство. Вспоминаю то самое чувство. Я знаю ему название, от него прячутся под кроватью поздно ночью. Из-за него ставят рамки на полках, а спустя двадцать лет зачем-то протирают с них пыль. Я жил с этим чувством всю жизнь. А потом, вероятно, потерял его.

– Давай займемся сексом? – спрашиваю тихо.

– Ты серьезно? – раздается неожиданно давно забытый голос. Или незабытый? Усмехаюсь, потому что смешно. Я выгляжу смешно. Напился в хлам, лежу на кровати и звоню какой-то непонятной девчонке, предлагая потра*аться. Хотя почему же непонятной? Очень даже понятной. Красивой. Теплой. Яркой орхидее. Говорят, она очень прихотлива. Говорят, за ней нужен специальный уход, но, если очень постараться, цветок ответит невероятной красотой. Когда Ульяна успела стать орхидеей?..

– А что не так?

– Ты позвонил мне, чтобы предложить заняться сексом? Серьезно, Ник? – злится.

Не ждет ответа. Да и к черту. Потому что у меня его нет. Отвожу трубку от уха. Смотрю на экран. Сбросила.

Откидываю мобильник на подушку, поднимаюсь и ухожу из комнаты, громко хлопнув за собой дверью. Я забыл это чувство, с которым жил рука об руку с детства. Я забыл пустоту. Куда она, черт возьми, ее дела?..

* * *

В четверг случайно замечаю Ульяну в холле. Не одну. Опять этот ушлепок крутится рядом, улыбается, размахивает руками, рассказывает что-то с пеной во рту. Откровенно говоря, мне хочется врезать ему, но вспоминаю, как она сбросила вызов и желание драться отпадает само собой. Отпадает ровно до вечера.

Потому что вечером заявляется Филатов. Довольный, как черт, с бутылкой вискаря. Однако не спешит заходить в квартиру, и разуваться.

– Чего встал как не родной? – скрестив руки не груди, спрашиваю у него. Мы стоим в коридоре моей удушливой хаты, и откровенно говоря, даже открытые окна не дают мне столько кислорода, сколько было раньше. Переехать что ли… Планировку сменить…

– Я к Сереге планирую, ты со мной?

– А жена разрешит? – закатываю глаза.

– Э… - улыбается Фил. Ну, все понятно, Катя не знает. Опускаю голову, прекрасно понимая, к чему этот концерт.

– Зачем, Ромашка? Катерина тебя по жопке не погладит.

– Да, - вздыхает массовик-затейник. – Как думаешь, Снежинка твоя сегодня погладит по жопке Игната, - после этой фразы бровки Филатова поднимаются, а в глазах поселяются озорные огоньки. Мне хочется ему врезать.

– Ты притащился ко мне, чтобы поговорить с кем тра*ается Игнат?

– Нет, Снежинка.

– Я тебя! – рычу сквозь зубы, натягивая указательный палец в форме пистолета. Выдыхаю полной грудью, хватаю куртку и вылетаю в подъезд. К черту. С этим дурнем или без, я все равно планировал пойти на вечеринку. И нет. Дело не в Ульяне. Она может с кем угодно веселится. Правда, после меня будет не очень кайфово. Ощущения не те. Жаль девочку. Но что поделать. Время одноразовых интрижек закончилось.

– Малиновая лада, малиновый закат, - запевает Филатов на весь подъезд, радостно покачивая задницей в такт. Кажется, он всю жизнь ждал момента, когда мы поменяемся местами. Теперь не заткнуть, если только кляп потолще. Но сопротивляться ж будет, умник.

Мы прыгаем в мою тачку, потому что Рома планирует выпить. Как бы между делом, интересуюсь по поводу их отношений с Катериной, мало ли, в депрессию пацан впал.

– У нас любовь, и у тебя тоже скоро будет любовь, - заявляет уверенная рожа.

– Ты что уже набрался?

– Еще нет. Мне надо быть трезвым, когда в тебе включится режим ревнивца.

– Иди в жопу, больной женатик, - хмыкаю, крутя болванку. Мы едем довольно быстро, в колонках играет «Chase Atlantic - Friends», я отбиваю по рулю в такт, пропуская мимо красные сигналы.

В глазах пьянка, пластиковые стаканчики, девки на руках у парней, чужие ладони на ее ногах. Стискиваю челюсть, резко сворачивая вправо. В нас чуть не влетает старенькая вольва, и тетка в окно орет благим на всю улицу. Филатов тоже орет, ясен пень, ему жить охота. А что мне охота, я и не знаю.