Ты - наша
Шрифт:
— В полицию?
— Ну да… — он смотрит на меня и затем неожиданно ласково проводит пальцами по лицу, — типа, похищение же…
Я, несмотря на случившееся, вообще не могу себе представить, что прихожу в полицию и заявляю на своих родителей.
А ведь… Ведь реально то, что они сделали… И то, что, скорее всего, собирался со мной сделать брат Игорь…
Крепко зажмуриваюсь, отворачиваясь.
— Сколько времени сейчас?
— Двенадцать ночи. Я платного доктора вызвал… Напугался.
Двенадцать ночи?
Боже!
Камень
Меня прошибает холодным потом, стоит лишь представить, что именно они сейчас думают, как сильно переживают!
Я же без телефона, и куда отправилась, они не знают!
Ох…
— Тоша! Тош, мне телефон нужен, — поворачиваюсь я к нему резко, — позвонить… Лешке… Или Игнату. Они же, наверняка…
Тошка смотрит на меня, и на мгновение в его взгляде что-то такое жесткое отсвечивает. Как блик фар у машины, несущейся на тебя. По встречке.
Но в следующее мгновение все меняется, он прикрывает веки, тянет мне телефон.
— Держи. Камня нет у меня телефона. А Лиса — есть.
Набираю Лиса, готовясь объяснять, где я и что тут делаю.
Недоступен.
Удивленно нахмурясь, набираю снова и снова.
— Не понимаю… — наконец, поднимаю взгляд на Тошку, молча наблюдающего за моими попытками. Проверяю еще раз цифры. Да, это точно телефон Лиса, я наизусть не помню, конечно, но зрительно — все цифры правильные. — Недоступен…
— Ну еще бы… — усмехается обиженно Тошка.
— Что это значит, Тош?
Он отворачивается, но я рывком за рукав разворачиваю его к себе обратно.
— Тош? Что случилось? С ним… Что-то случилось?
Как-то страшно становится, жутко даже.
Куда страшнее и жутче, чем во время недавнего моего похищения и отравления. Там все в тумане было, нечетко, неясно. И сейчас больше похоже на кошмар, который закончился.
А вот то, что Лис не отвечает, в двенадцать ночи, зная, что я недоступна…
Это каким-то сюром отдает, безумием.
Словно кошмар перерождается, становясь все объемней и глубже.
— Вась, — терпеливо вздыхает Тошка, — ты устала. Давай, ты поспишь. А утром еще раз наберешь… Может, они к тому времени проспятся…
— Проспятся? — не верю я своим ушам, — то есть? Ты о чем вообще! Тоша!
— Блять! — он дергается, с досадой хватает телефон, — ну вот не хотел я! Вообще не хотел! Нафиг мне это? Чтоб ты опять сказала, что я неправильно все понимаю?
— Тоша…
Я все еще не понимаю, все еще основательно не в себе. Но чувствую, всем сердцем чувствую, что что-то неправильное происходит. Дичь какая-то.
Вообще, все, что в последнее время со мной творится, отдает безумием…
Но сейчас, кажется, будет самое трешовое.
— Я не хотел! Серьезно! Я вообще не хотел тебе ничего говорить! — досадливо рычит Тошка, судорожно копаясь в телефоне.
И запускает, в итоге, видео.
Сует мне в руки, а сам уходит
Я запускаю видео.
Темное, все прыгает и пляшет. Долбит музыка, явно все в каком-то ночном клубе происходит. И на фоне долбежки — громкие, разгульные голоса.
И лица, белыми мерцающими пятнами из темноты.
— Кто? — слышу голос за кадром и замираю. Лешка. Его рык, низкий и хриплый.
— Ну та, с косой, как у матрешки.
И этот голос знаю. Ленивый, с надменными нотками. Лис.
Лиса я вижу. Он сидит, развалившись, на диване, курит кальян.
Смотрю, как медленно затягивается, затем, запрокинув голову, выпускает пар. Мощное горло лениво двигается.
Снова голос за кадром, но уже не Лешки, кто-то еще, незнакомый.
— Да не-е-е… — со смехом, — не даст…
— Даст, — Лис улыбается дьявольски, жестко так, и меня мороз продирает по коже. Потому что он именно так улыбался, когда впервые предлагал мне секс… — Мне все дают.
— Нахер… — снова рычание Лешки за кадром.
Долбит музыка.
Долбит кровь в моих ушах.
Я понимаю, о чем они, понимаю, что надо прекратить слушать, отключить видео. И не могу. Всматриваюсь до рези в глазах в белое пятно лица Лиса. Сейчас он мне кажется похожим на какого-то голливудского злодея… Того, с безумной улыбкой и таким же безумным взглядом…
— Сделаю. А ты нахер пойдешь. — Смеется Лис, снова затягивается.
— Посмотрим… — рычит Камень.
— Ну-ну… — во взгляде Лиса — пляшущие бесы. — Эй, иди сюда!
Он внезапно дергает за руку кого-то, в зоне съемки оказывается длинноногая девчонка. Она с кокетливым визгом валится ему на грудь, Лис лапает ее за задницу, также лениво, по-хозяйски…
Видео останавливается.
Я в полной прострации пялюсь на застывший кадр на экране: таутированную лапу Лиса на чьем-то голом бедре…
В голове ни одной мысли. Вообще.
Увиденно до такой степени чудовищно, до такой степени не в моей системе координат, что даже осознать не могу ничего.
Поднимаю взгляд, замечаю внимательное сочувствие на лице наблюдающего за мной Тошки.
— Давно? — шепчу я.
— Что?
— Знаешь давно?
— А… Да нет, — пожимает он плечами, — может, неделю назад увидел. Чисто случайно, в чат какой-то скинули… Даже не знаю, кто именно. Я не хотел тебе показывать, Вась.
Он идет ко мне, садится перед кроватью на корточки, заглядывает тревожно в глаза. — Серьезно, Вась. Это же не вчера было, понимаешь? Там дата есть, примерно начало осени… Не знаю, почему сейчас скинули… Ну… И время прошло, опять же. Сначала не хотел, а потом решил. что тебе надо знать… Понимаешь… Здесь несколько вариантов: они могли это серьезно. Могли ржать. Могли сначала хотеть, а потом передумать… И я при любом раскладе оказывался виноват перед тобой. И покажи я тебе это, и не покажи…