Ты - наша
Шрифт:
Оставляю в покое розы и иду утешать.
Обнимаю, глажу по голове, слушаю уже в стопятисотый раз историю про урода Тигра. И думаю, что Маринка не права.
Я — дура.
Еще большая, чем она.
Она хоть одного только Тигра любит, а я…
42
— Я все равно не понимаю, чего ты прячешься-то?
Маринка, после терапии слезами и фруктами, приходит в себя настолько, чтоб начать снова умничать.
Она наблюдает, как я аккуратно, чтоб не дай бог, не пропалиться, рассматриваю в окно желтый спорткар Лиса, с небрежным шиком припаркованный
— А что мне делать? — с досадой огрызаюсь я, наблюдая, как Лис, сверкая белозубой улыбкой и небрежной роскошью нарочито простого прикида, болтает с крутящимися рядом девчонками. И периодически стреляет взглядом по нашим окнам. Проверяет, гад, смотрю ли, заметила ли.
И вот более чем уверена, что он меня уже срисовал! И точно в курсе, что я прячусь тут, возле шторки! Потому и улыбается. Забавно ему все.
Девчонки, обрадованные привалившему в выходной день счастью, крутятся все активней, надеясь, наверно, что Лис сейчас сменит цель своего визита.
Понятное дело, что все уже в курсе, кому сегодня притащили букет метровых роз, и сейчас меня искренне ненавидит вся общага. И так же искренне все надеются, что это у Лиса помрачение рассудка такое, и сейчас он ка-а-ак взглянет! И ка-а-ак поймет, что тут, кроме такой невзрачной личности, как Вася Викторова, есть более подходящие варианты!
И вот пускай!
Пускай он эти варианты рассмотрит!
И увезет какую-нибудь из этих вариантов на своем шикарном желтом авто!
А я… Я вернусь к подготовке. Зачет… Сам себя не сдаст! Мне вообще нельзя плохих оценок допускать! И незачетов тоже! А то выкинут из общаги, и никакой Сашка Колесник не поможет, хоть он и очень крутой, и авторитетный, и вообще к нему, говорят, даже ректор прислушивается, потому что Сашка Колесник — не просто выпускник и идейный лидер самой популярной студенческой музыкальной группы в регионе, а еще и внук этого самого ректора…
Мне и без того невероятно помогли, до сих пор не верится, что такое количество добрых людей на свете. Маринка, Сашка, ребята из группы, Артем и Рафик. Не знаю, что было бы со мной, если б не они… Хотя, нет, знаю. И от этого знания мороз по коже продирает, а понимание, насколько мне в жизни повезло, становится еще ярче.
И сейчас все это везение свое разом сломать из-за одного совершенно сумасшедшего, не понимающего никаких слов парня?
Нет, нет и еще раз нет!
— Ну… — Маринка закатывает глаза, очень выразительно, как только она одна и умеет, откладывает в сторону телефон, — все зависит от того, чего ты хочешь.
— Чтоб от меня отстали, — раздраженно отвечаю я и добавляю, — все.
— И Камень тоже? — улыбается Маринка.
— И… И он!
— Ох, какие ты вещи говоришь, подруга! — теперь Маринка уже смеется, — слышали бы тебя девки! Порвали бы на части за такое!
— Почему еще? — хмурюсь я, не понимая, в чем моя-то вина?
— Потому что ты — овечка глупая, — Маринка выбирает из корзины с фруктами яблоко посимпатичней, с хрустом вгрызается в него, — тебе так свезло, — чавкая, продолжает объяснять она, — двое парней, охрененных… Хотя, насчет Камня я тебя понимаю,
Она откладывает яблоко, соскакивает со стула, идет ко мне.
— Ты чего? Реально? И… И вообще ни с кем? — Маринка тормошит меня, заглядывает в лицо с улыбкой, а мне так стыдно чего-то! Так глупо.
С досадой выворачиваюсь из ее рук, иду к столу, решая не комментировать догадки подруги.
Маринка остается стоять у окна, отодвигает штору и без стеснения рассматривает Лиса.
— Ну… Тогда, знаешь, — задумчиво говорит она, — для первого раза лучше Лис. Он как-то… Поменьше будет, наверно… У Камня, девки болтали, большой…
— Не хочу слышать! — торопливо прерываю я ее, не желая даже в теории, даже в намеках знать, что у кого там большое. И без того стыдно до холодного пота.
— Блин, подруга, — вздыхает Маринка, — а как ты так умудрилась-то? Нет, я понимаю, что родаки, там, и все такое…
Я молчу, не горя желанием пояснять, до какой степени Маринка ничего не понимает. Про родителей я ей кратко рассказывала, без подробностей, потому она не в курсе про общину, и думает, что мои предки просто придурковатые. Оно и к лучшему. И без того меня считают странненькой, не хватало, чтоб еще в сектантки записали.
— Но ты же с Весиком терлась, еще до Камня и всего этого, — она кивает на окно, — а Весик тот еще… И потом с Колесником и его ребятами замутила… И с Камнем после…
— То есть… — меня продирает холодным потом ужаса от понимания, о чем именно сейчас говорит Маринка, — все вокруг уверены, что я с ними всеми… встречалась?
— Спала, — кивает Маринка, — ну а чего такого? Весик, конечно, тот еще придурок, но не бедный. И тачка у него… И выпускник. Ну, а про Колесника и Камня говорить нечего. Зачетные. И вот теперь Лис. Ты смотри, девки злые наверняка, будут гадости всякие делать…
— Но… Но ведь это все неправда! — у меня реально волосы на голове шевелятся от осознания, как именно меня сейчас воспринимают. Что говорят. Что думают! А если слухи до преподавателей?.. А если до родителей? Хотя, родители и без того обо мне самое плохое думают, тут лишь убедятся в своей правоте и в том, что за пределами общины один разврат.
Но преподаватели! И вообще! Это…
— Эй, ну ты чего? — Маринка оказывается рядом, обнимает, и я только теперь осознаю, что плачу, — ну, блин… Ну прости… Люди злые вообще, Вась. И я злая, получается… — вздыхает она, — ты прости, я не болтала про тебя. Но слушала. И не тормозила. И вообще… Что в этом такого?
— Это все неправда же… — всхлипываю я, ощущая себя почему-то словно в грязи вывалянной, — это же… Тошка — он мой друг детства… Был. А парни из группы… Ты же сама видела, мы просто…
— Ну, знаешь, Весик болтал другое, — Маринка сегодня, кажется, задается целью все больше и больше шокировать меня.
Поднимаю голову, вытираю слезы, вопросительно смотрю на нее.
— Блин… — вздыхает подруга, — ну я реально не думала, что это так важно… И вообще, что тут такого? Все уверены, что Весик — твой бывший. Ну ты же с ним обжималась на глазах у всех.