Ты - наша
Шрифт:
С этими словами он, не обращая внимания на Лиса, с матом поднимающегося с пола, жадно поцеловал меня в губы.
И, ох, какой фейерверк к голове запустился! Я даже не ожидала ничего подобного! Опытные губы Камня напористо и сладко терзали меня, настолько обезоруженную этим, что ни о каком сопротивлении и речи не шло! Я лишь пораженно позволяла себя целовать, покорной тряпочкой вися в мощных объятиях Лешки. Где-то на заднем плане злобно матерился Лис, что-то рыча про нарушение договора, и про то, что так нечестно, неправильно, и что
Камень остановился сам, оторвался от моих губ, замер, тяжело дыша и изучая мое растерянное лицо темным поплывшим взглядом. В его глазах я видела свое отражение, и это отражение казалось мне чужим. Неправильным. Порочным.
Я вцепилась в каменные предплечья, неосознанно царапая их, запрокинула голову, коса моя оттягивала затылок, тяжело вися вдоль спины и спускаясь ниже бедер.
И, клянусь, если бы в этот момент в голову Камню пришла мысль отпустить… То я бы не устояла на ногах. Хотя, шанса упасть у меня все равно не было: справа и чуть позади ощущалось горячее, напряженное присутствие ревнивого Лиса. Он не трогал и уже ничего не говорил, просто смотрел. И его взгляд, жадный, собственнический, казалось, был готов поглотить меня, всю, целиком.
От вернувшегося ощущения, что я снова между двух хищников нахожусь, способных и, главное, желающих разорвать меня пополам, по телу прошла волна дрожи.
Я выдохнула, приходя в себя, перестала царапать запястья Камня и уперлась ему ладонями в грудь.
— Пусти ее, урод, — тут же среагировал Лис, привычно и удобно устраивая свои лапы на моей талии и пытаясь вытянуть из объятий соперника. — Напугал, каменный долбак!
Камень, даже не замечая, казалось, попыток Лиса, только шумно дышал, ноздри его подрагивали, жадно впитывая мой запах.
Боже… Как зверь…
Они оба ведут себя, словно самцы в дикой природе. Делят меня. Атавизм какой… Как там в психологии? Примитивные реакции? Пирамида Маслоу… Хотя, нет, пирамида — это из другой оперы…
— Я тоже хочу… — продолжал Лис, применяя силу и упорство, все больше и больше захватывая плацдарм, — поздороваться!
Ох, если он таким же манером примется здороваться, то от меня не останется ничего!
— Я хочу сесть, — высказала я свое мнение, не особенно рассчитывая, что услышат.
Но, что удивительно, услышали!
Камень, все так же не позволяя Лису проявлять хоть какую-то инициативу и показательно не замечая его лапы на моей талии, просто шагнул чуть вперед и усадил меня обратно на кровать. Заботливо укутал одеялом так, чтоб даже плечи были закрыты.
Зыркнул злобно на крутившегося рядом в ревнивом порыве Лиса:
— Она болеет. Отвали, сучара.
— Да блять! — возмутился несправедливостью Лис, — кто бы тявкал! Сам ее облапал! А я, значит, отвали? Ты не охуел? Как ухо, уже не болит?
— Печень
— С почками все в порядке! Ни разу не попал, косой придурок!
— Это пока…
Парни переругивались, довольно ядовито, но, что удивительно, без особого накала. Очень сильно их препирательства отличались от той первоначальной кристально чистой ярости, с которой они набрасывались друг на друга.
Я наблюдала за этим непонятным для себя преображением с удивлением и растерянностью.
И вообще, их слаженность во многих действиях, их чуть поугасший дух соперничества, наводили на тревожные мысли.
— Что вам нужно здесь? — спросила я, прерывая обмен колкостями.
— Пуховик тебе принесли, — Лис порылся в сваленных на пол пакетах, достал невероятно красивый нежно-розовый пуховичок, больше похожий на облако зефира, чем на верхнюю одежду.
Я не смогла сдержать восхищенного выдоха, настолько мне понравился и цвет, и фасончик. Модный, объемный такой. И теплый, наверно… В таком ходить — одно удовольствие… И я мечтать ни о чем подобном не могла… Стоп! И не могу! Не могу мечтать!
— Это не мое, — нахмурившись, я с сожалением отвела взгляд от нежного чуда.
— Твое, малыш, — Лис встряхнул пуховик и, подойдя ко мне, набросил сверху, предварительно раскутав плечи от одеяла. — Вот так… Нравится?
Я невольно вдохнула ни с чем не сравнимый аромат новой, качественной вещи, не удержавшись, провела ладонью по ткани… Красиво как… И мягко… И какая же я дешевка, оказывается… Так легко меня купить…
— Нет, — я решительно сняла с плеч пуховик, протянула его Лису, — я не возьму.
— Да почему, блин? — с возмущением спросил он, не собираясь забирать у меня подарок.
— А я тебе говорил, что тупая затея, — усмехнулся Камень, до этого молча наблюдавший за происходящим, — маленькая, я твой пуховик привез.
И он достал из еще одного пакета мой пуховичок! Тот самый, что остался забытым в лаборантской кабинета биологии!
Я разулыбалась, принялась благодарить:
— Спасибо огромное! Я думала все, ушел пуховик мой…
— Да погодите вы, — повысил голос Лис, с недоумением поглядывая то на меня, то на Камня, — а че происходит? Малыш, — обратился он ко мне, — нахрена тебе этот старый, а? Тебе не нравится розовый? Может, хочешь шубку? Или другой цвет? Или еще чего-то? Ты скажи, все будет!
— Мне не надо! — замотала я головой, — у меня есть мой. Вот, Лешка принес, спасибо большое…
— Лешка, значит… — Лис нехорошо прищурился на Камня, тот ответил ему высокомерным хмыком. Лис оскалился в ответ, снова повернулся ко мне, — я не заберу ее все равно, малыш. Хочешь — выкинь. Или отдай кому-нибудь.
На этих словах я инстинктивно вцепилась в мягкую ткань куртки, и Лис, от которого не укрулся этот жест, лишь улыбнулся довольно.
— Ну вот и отлично. Мы еще жратвы купили всякой.